Бургундец рванулся в гору, резво преодолевая скользкие камни и валуны. Оглянувшись, Карл увидел, что старый человек уже не в силах бежать вперёд. Лука опустился на землю и тяжело дышал.
«Господи! Это конец!»
Для старика настало время принять неизбежное. Монах пытался отогнать осла, объясняя ему, как человеку, что здесь опасно. Но тот удалялся на несколько шагов и вновь оказывался подле него.
Монах взглянул на Везувия и попросил у него прощения:
– Прости, дружок, что втянул тебя в это. Скачи. Они не пощадят никого из нас.
Ослик не унимался, тыкался мордой в плечо монаха и неустанно ревел.
«Как странно! – размышлял Лука, чувствуя, как на самом деле ощущаются последние мгновения жизни, когда ты всё принимаешь. – Волна убийц в христианском обличье со звериной, нечеловеческой кровожадностью несется прямо на нас, двух отчаянных незнакомцев, что стали братьями волею судеб. Как удивительно и печально видеть больший отклик человечности в душе божьей твари!»
Неожиданно его окликнули, и он обернулся.
– Ну, что ж, святой отец. Подымайтесь!
Карл возвратился, не смея оставить монаха одного. Это омрачило сердце Луки, но обрадовало его душу.
– Не стоило. Вы слишком превозносите цену старческой жизни. Однако вся эта история вернула меня в юность, пока не заныли колени, – монах с иронией указал себе на ноги, – кажется, я своё уже отбегал.
Пеший вражеский отряд двигался прямо на них. Глядя на надвигающуюся опасность, рыцарь промолвил:
– Настал наш час!
Друзья встали рядом. Карл пытался подбодрить цистерцианца:
– Не так горько пасть в бою рядом с вами, отец Лука. Славная бы вышла повесть о наших подвигах.
– Это взаимные чувства, сын мой, – отозвался монах.
На мгновение он поймал себя на мысли: «Не станет нас, не станет и нашей правды, а завтра злодеи напишут о себе, как о героях. Такой апокалипсис будет пострашней собственной гибели».
Лука глядел в безбрежную синь, то ли ожидая какого-либо ответа, то ли хотел запомнить Небеса такими, глядя на них в последний раз с этой стороны.
«В этой схватке невозможно пасть с честью, – сомневался монах. – Это не битва, это убийство, бойня. Тевтонцы сомнут нас, как молот яичную скорлупу. Но мы исполнили свой долг. Господь ждёт нас в Царстве своём!»
Они храбро держались перед неизбежной участью своей. Колени уже не тряслись, рука была тверда…
Странная компания: рыцарь, монах и осёл – встречали исход вместе.
Но пути Господни и вправду неисповедимы!
Затрещали ветки, столетние дубы зашумели на разные голоса. Высокие кроны зашевелились, словно проросший кореньями великан пробудился от многовековой спячки. Ближайшие заросли раздвинули ветви, выпуская людей одного за другим. Оживший лес ощетинился. Со всех концов из чащи выходили копейщики, лучники. Кто меч держал, кто – рогатину. Беззнамённое войско продолжало стекаться, смыкая ряды, плечо к плечу.
Тевтонцы резко прекратили атаку. Внезапно появившийся противник уже превышал их числом и продолжал расти. Боевой рог загудел над равниной. Германцы ринулись возобновить строй и защитить фланги. Медлить было опасно. Их войско было слишком растянуто. Появление ополченцев из леса застало их врасплох.
Лука и Карл переглядывались, недоумевая, кто же прибыл на выручку в последний миг? Ряды безымянного отряда раздвинулись, пропустив всадников. Один из них, выставив меч перед собой, пламенной речью воодушевлял свое воинство:
– Узрите своего врага! Вот кто топчет ваши земли, отнимает ваши дома, угнетает ваш народ. Мужественные предки не раз давали отпор и прогнали их с этих мест. Теперь наш черёд. Воздадим тем, кто ходит войной на христиан. Пусть вдоволь отведают наших мечей.
Всадник сбросил на землю тёмный плащ, представ в истинном обличье рыцаря Ордена Храма.
– Кто будет громче всех кричать «Босеан», в награду получит мешок серебра от меня лично.
Рыцарь громко скомандовал:
– Вперед, братья! За Господа! В бой!
И огромная людская волна с отвагой пошла на дрогнувшие ряды противников с боевым кличем тамплиеров:
– Босеан!!!
Лука и Карл с удивлением узнали в отважном вдохновителе рыцаря Рене.
Время словно замедлило свой бег. Лука, будто со стороны, увидел это сражение: содрогнулась земля, и капли росы дружно сорвались с листа; упругая стрела, жужжа, зависла в полёте; на глазах вздыбленный конь превращался в мраморное изваяние; вооружённые люди двигались так, словно чары сковывали их на бегу. Звуки слились в однообразный гул. Но это продолжалось лишь мгновенье. И, крепко сжав в руке оружие, цистерцианец тоже бросился в битву.
Объятые ужасом враги, осознав, что им не одолеть доблесть тамплиеров и их войска, показали свои спины. Германцев обступали по трое, не оставляя шанса. Поднятые на пиках кричали. Люди в страхе бежали от надвигающейся мощи, оставляющей за собой лишь лежащие тела, но уйти не удалось никому. Бой был окончен.
Позже, когда помогли раненым, у друзей наконец-то появилась передышка.
– Как же я рад тебя видеть, дружище! – Карл, не скрывая искренних чувств, потрепал Рене за плечи.
– А мы-то уже простились с жизнью! – святой отец поклонился спасителю, – не подоспей вы вовремя…
– Этого пожелал Сам Господь, – гордо произнёс бургундец и пояснил своё внезапное появление, – чехи подсказали, где искать вас и согласились помочь. У них свой интерес.
Глядя на одежды ярых участников сражения, залитые чужой и собственной кровью, и на всё ещё разгоряченного осла, он добавил:
– А вы смельчаки! Особенно этот ушастый с хвостом!
У измождённых людей не было сил даже улыбнуться, однако по глазам он понял, что шутку его оценили.
– А вы видели, видели, каково в бою моё отважное войско? Моя заслуга! – самоуверенно постучал он рукой по груди.
– Вы только гляньте. От него опять разит хвастовством, – осадил его Карл. – Чехам храбрости не занимать. И без тебя они умеют защищать свои земли.
– Да, да. Наши спасители дрались так же умело, как рыцари. Не ожидал такой отваги от простолюдинов! – удивлённо подметил Лука.
В серо-синих глазах смелого предводителя воинства пробежали смешинки:
– Так половина из них – разодетые храмовники из альпийского Арсенала!
Взглянув на изумлённые лица, бургундец громко расхохотался:
– Это же совсем старая уловка Ордена! То, что брат Лука поражён, я понимаю, но ты-то, бывалый вояка?
Огорошенный Карл смутился и не знал, что ответить, но, быстро осмыслив ироничный намёк друга, неожиданно воскликнул:
– Значит, ты их нашёл! Ты был прав!
