– Да, Орден не пал!
Это были самые желанные вести, на мгновение даже показалось, что чаши весов, наконец, дрогнули, и тёмные дни остались позади.
– Выходит, не всё потеряно!
– О! Мне есть что вам рассказать.
Бургундец огляделся по сторонам.
– Кстати, а где остальные? Где юные рыцари? Милош?
Монах обтёр бороду ладонью, не в силах сразу подыскать нужные слова. Карл, заметив озадаченность Луки, выпалил всё как на духу:
– Нас погнали через лес, мы старались не отставать, но на равнине их отрезала вражеская конница.
Монах только молча кивал.
– Они отходили на север, – Карл указал рукой в сторону речной переправы, – и больше мы их не видели.
Все трое поспешили к мосту.
Ещё совсем недавно здесь кипел жестокий бой. Дойдя до места, они наткнулись на мёртвого белогривого коня, лежащего неподалёку от груды изрубленных тел. Тамплиеры узнали погибшего скакуна богемца. Обойдя десятки убитых, они осмотрели павших, но знакомых лиц не нашли.
Карлом овладели тёмные мысли:
– Неужели они…
Рене тут же воспротивился такому настрою:
– Мы не знаем, что с ними! Не стоит раньше времени предполагать худшее. А как же надежда? Может, им удалось уйти невредимыми. Я распоряжусь, чтобы наши люди отправились по их следу.
Лука в это время гладил ушастую морду, обращаясь к Везувию:
– Надежда – зыбкая опора, дружок. Всё в руках Господа.
Мысли о том, что испытания ещё не закончились, привели его к непростому выводу: «Отныне моё место здесь, рядом с тайной Ордена. Я обрекаю себя на добровольное затворничество. Ведь из хранителей остался только один».
Судьба опять, не предупредив, решила за него, не открыв ему важное: придёт ли помощь, когда найдётся смена?
– О себе я не беспокоюсь, но хватит ли сил дождаться? – только об одном вопрошал он у Бога.
Глава 9
Трое всадников стремительно мчались вдоль небольшой речушки. Дамиен гнал своего жеребца во весь опор. Шампанец отставал только на полкорпуса, позади него держался тяжёлый конь Милоша. Карл и Лука уже исчезли из виду. Друзья уходили от погони, стараясь увлечь тевтонцев за собой как можно дальше.
Деревья и валуны стали помехой на пути у многочисленного войска, и волна преследователей растянулась. Однако отрыв был крохотным. Лёгкая конница германцев, пустившаяся за ускользающей добычей, неслась следом по узкой кромке берега. Храп их лошадей был слышен уже отчётливо.
В ста шагах показался мосток. Узкая переправа могла неплохо задержать вражеские силы. Сержант повернул коня. Эклер рванулся на другой берег следом за ведущей лошадью, резво отстукивая копытами по дощатому мосту. Вейлор обернулся, когда, уже преодолев водную преграду, услышал дикое ржание за своей спиной.
В лошадь богемца угодила стрела, животное взревело, потеряв силу. На полном ходу скакун кубарем рухнул, врывшись в землю и сбросив наездника. Вейлор в страхе остановил Эклера. Его сердце, выпрыгнув из груди, тут же подступило к горлу, его стук молотом отдавался в голове. Он слышал, как сквозь этот гул Дамиен кричал:
– Милош!
Здоровяк, отлетев в сторону, чудом не пострадал. Окажись он под лошадью, её большой вес мог бы легко покалечить его или задавить насмерть. Животное сломало ногу, и об отступлении можно было забыть. Храмовник сообразил сразу, что теперь от бегства не будет никакой пользы, но, ввязавшись в бой, он задержит врага. Мост был наилучшей позицией. Милош поднялся и резко махнул рукой, приказывая жестом, чтобы рыцари отступали. Сам быстро вооружился. Затянув потуже крепление треугольного щита, он поднял с земли своё сломанное копьё. Орудие стало короче, но в умелой руке осталось таким же смертоносным. Преграждая проход через переправу, тамплиер встал на пути у врагов.
Тевтонцы стягивали свои силы.
Первому нападавшему даже не удалось подойти на расстояние своего меча, и железный шлем его не спас: пика вошла прямо в глазницу. Он упал, не издав ни звука. Ещё двое норовили обойти грозного тамплиера с флангов. Резкий толчок чеха щитом отбросил нападавшего слева назад. Сильный удар лишил его равновесия и, перевалившись через край, тот с криком слетел с моста. Другой, выждав момент, набросился, зайдя со спины. Чех еле успел увернуться от свистящей секиры. За свой просчёт солдат заплатил дорого. Он животом напоролся на острый наконечник. Пройдя насквозь, копьё застряло в плоти. Человек в агонии схватился за него обеими руками, так и умерев с ужасом на лице. Милош снял с пояса меч, готовясь к ближней схватке. Пальцы сжали рукоять.
Единство всегда было основой братства храмовников, той силой, что держала и не давала пропасть даже в самые трудные, времена. Верное плечо иной раз защищало надёжней щита.
Страх Вейлора погибнуть пересиливала боязнь жить остаток дней, мучаясь от того, что предал свой обет, вспоминая до седин, как обрёк на гибель друга, не разделив с ним борьбы, пусть даже и смертью закончилась бы она.
«Не это ли есть славный конец! – убеждал себя шампанец. – Я сам избрал рыцарскую стезю».
Настало время проявить мужество, решиться на этот нелёгкий прорыв. Переглянувшись, друзья осознали, что пришли к единому выводу. Не сговариваясь, рыцари оставили лошадей и бросившись на выручку.
Германцы напирали. Чех защитился от разящего клинка. Удар был такой мощи, что прорубил щит, оставив трещину по всей длине. Вражеский клинок достал плечо. Кровь тут же хлынула, быстро пропитывая белую тунику. Руку словно сунули в огонь. Противник коварно выжидал, когда тамплиер, обессилев, уберёт расколотый щит и окажется уязвимым. Чех открылся, и германец тут же сделал выпад, стремясь добить раненого. Но Милош опустил руку раньше, чем сила её покинула. Резко закрывшись от очередного удара, он с размаху обрушил сопернику на голову всю тяжесть своего меча. Череп треснул, тело упало.
Человека, который предпочёл бой отступлению, не останавливают ни собственные раны, ни орды врагов. Вся боль за попранные земли отцов прорвалась наружу и, слившись с гневом, удесятерила ярость Милоша, ибо нет для рыцаря святее земли, чем та, за которую он готов стоять до последнего.
– Никак за смертью своей пришли сюда? – кричал чех. – Так получите! Не по зубам вам настоящий воин!
Натолкнувшись на нечеловеческое сопротивление, солдаты уже боялись подходить по одному и бездумно кидаться под сокрушительные удары. Каждый решил, что в противника вселился сам дьявол. Враги, пробившись на мост, окружили чеха.
Храмовник и вправду бился с неимоверной силой, но зияющая рана продолжала кровоточить, и богемец опустился на колено. Его доспехи вмиг отяжелели. Ранение надломило тело, но не крепкий дух. Неукротимое пламя в груди удерживало, не позволяя сдаваться, и рыцарь, не выпуская меча из рук, продолжал отражать удары. Ведь каждый охотник знает, что раненый зверь опасней во сто крат и готов насадить на свои смертоносные клыки даже более крупного противника.
