«Моряки… Должно быть, разговор пойдет об арфлёрском капитане».
«Старик явно удивлён, хотя и не показывает этого. Смотрит так изучающе. Надеюсь, эта выходка сегодня нас не погубит».
«Полагаю, нахалы знают, куда ввалились без малейшего страха».
«А старик не торопился. Ещё бы чуть-чуть, и моя борода стала бы не меньше. Ну, кто первый из нас откроет рот?»
«Они просто сидели и ждали, значит, ими движет острая нужда. И зачем великан приволок с собой этот старый сундук?»
«Живот проурчал уже в который раз. Скорее бы уже дошло до той части, когда садятся за стол, или хотя бы до драки».
Это длилось недолго, но для каждого многое прояснилось.
– Кто вы и что вам нужно в моём доме? – властно произнёс хозяин. Разведя руки в стороны, нормандец спокойно ответил:
– Мы безоружны и пришли говорить.
Взмахом руки Андре велел продолжать.
– Все называют меня Роуп. Имя моё не звонче камня, что упал в колодец. Хромой, продающий верёвки. Кто-то ещё вчера сидел в темнице, – седовласый кивнул на своего спутника, – а кто-то из благородного сословия интересуется проходимцами вроде нас, не прибегая к помощи своих остроумных слуг.
Невзирая на шуточки, Андре сразу понял, к чему этот человек клонит разговор.
– Как разные реки впадают в одно море, – продолжал моряк, – так и мы попали под власть одного течения. Я уверен, что постучал в нужную дверь. Посему перейду к важному, наш общий друг желает заключить сделку.
Андре не был готов к такому повороту. Но всё, что страшило его, уже начало происходить. Сегодня откровенный разговор был меньшей из бед для людей его положения.
– С чего вы взяли, что меня это должно взволновать?
– Я толкую не о выгоде, а о выживании. Дела худы, как сгнившая лодка. И худшее в том, что и мы, и те, кого вы представляете, тонем в одной посудине.
Дворянин не стал юлить и уклоняться от вопроса, понимая, что может быть на весах, раз эти двое заявились лично к нему.
– Кто он и чего хочет?
– Вернуть свою жизнь! В играх, которые вы ведёте, не считаются с нашим братом. И как бы паршиво ни выглядела его судьба – это всё, что у капитана осталось.
– Так что вам известно?!
– Думаю, пора промочить горло, – добавил Роуп, разглядев в глазах собеседника заинтересованность.
Дворянин согласился выслушать их историю и, отодвинув стул со спинкой, предложил всем сесть за стол, оказав тем самым честь неродовитым людям.
Глава 12
– Пер! – нежный голос, долетавший из вязкого тумана, звал его. – Пер!
Сознание медленно возвращалось. Он силился вглядеться в смутное очертание женщины. Она невесомо подплыла ближе и склонилась над ним.
На капитана ласково смотрели добрые глаза. Тонкие морщинки бежали от них в стороны. Женщина улыбалась.
– Пер! – снова позвали его.
Он пристально вгляделся в её лицо. Сердце вдруг радостно забилось.
– Матушка! Матушка! Я узнал тебя!
Он вновь ощутил себя маленьким мальчиком. В детстве этот голос разом прекращал все его слёзы и горести, вселял уверенность и умиротворение.
Пьёвро вспомнил своё имя. «Пер» – так называли его в семье. Память вернула его из небытия.
Вдруг лицо матери переменилось, оно стало ещё прекраснее. И вот перед ним стояла вовсе не матушка. Сама Пресвятая Дева улыбалась ему.
В этот момент он увидел сияющий свет, словно проход в лучший мир.
Глава 13
На окраине города спорили стражники.
– Ну, обходи же. Чего встал?!
– Тяжёлый попался.
В здешнюю канаву сбрасывали всех, о ком не могли или не желали заботиться после их жизни.
– Ну и смердит здесь, – возмущался один, морща крючковатый нос.
– Держи его за ноги, – торопил второй, не желая здесь задерживаться.
Королевские слуги поднесли к краю бездыханное тело мужчины. Раскачав на руках, сбросили мертвеца в самую глубокую дыру.
Ночью у оврага обычно появлялись те, кто не брезговал обновкой с холодного тела. На сей раз бродяга был один. А может, просто пришёл раньше других, не желая делиться добычей. Держа факел перед собой, он медленно осматривал трупы, собирая всё, что можно было бы обменять на еду или на что-нибудь ценное. Жадные руки ощупывали несчастных… Забравшись глубже, нищий разглядел дорогой кафтан. Глаза его заблестели, и он бросился вперёд, с трудом перебираясь через тела. Пальцы вцепились в ткань.
«Какая же она мягкая!» – думал мародёр, рывками сдёргивая одежду с покойника.
Но вдруг сам остолбенел, подобно своим жертвам, когда крепко схватил хозяина ценной одёжки за запястье. Рука была ещё тёплой. И с каждым мгновением он всё сильнее и отчётливей чувствовал биение пульса. Испуганный бродяга осветил факелом лицо лежащего перед ним. И наткнулся на живой и дикий взгляд. Восставший из мертвых вселил в него леденящий ужас. Бедолага вскрикнул от страха и упал без чувств.
Спрут очнулся ещё в телеге, когда слуги короля решили избавиться от него, как от дохлого пса. Смерть не пришла за ним в этот раз. Яд ещё действовал, сковав всё тело невидимыми кандалами. Обездвиженная плоть стала темницей разума. Когда стражи бросили его в эту зловонную яму, капитан всё чувствовал. Он всё стерпел с покорностью обречённого, не в силах пошевелиться.
Жизненная сила медленно возвращалась к ослабевшему телу. Но чудом воскресшего капитана заботило другое.
Покидая ночью чужую могилу, Пер жаждал мести!
Поздним вечером Поль разбирал бумаги. Неожиданно послышался шум за дверью. За стеной в коридоре началась драка, переросшая в настоящий бой. Стража противостояла до последнего, но тщетно. Когда грохот прекратился и смолкли крики, зазвучала лишь поступь приближающихся шагов. На запертую дверь обрушился мощный удар. В том месте, где крепились петли, древесина разлетелась в щепки. Испуганный хозяин дома, не ведая, кто столь разгневанный мог ворваться в его жилище, схватил со стены меч. Уставившись на дверь, словно загнанный зверь, он трясущимися руками вцепился в тяжёлый клинок. Последняя преграда не устояла от натиска и рухнула на пол, подняв в воздух клубы серой пыли.
Пригнувшись в проёме, в комнату вошел великан ростом под самый потолок. С его кулаков падали ярко-алые капли. Поль неуклюже бросился на него, выставив перед собой остриё клинка. Высокий фламандец ловко схватил оружие прямо за лезвие, остановив колющий удар. Поль опешил: доселе не встречал он подобной силищи. Разозлившись, здоровяк вывернул руку нападавшего до хруста. Тот заверещал, обезумев от боли, и повалился с ног. Великан отошёл в сторону, обращаясь к тому, кто только что вошел в комнату:
