Несмотря на то, что Гуго де Шалон всё знал, он никак не мог осознать: как же до этого дошло?! Однако ещё тяжелее стало, когда он увидел, с какой надеждой люди на него смотрят.
– Боже! Они ждут от меня ответов, которых у меня нет, в которых я нуждаюсь и сам.
Магистр, стараясь не выказывать сомнений перед подчинёнными и моряками, держался уверенно, следуя чётким указаниям. Но, оставшись один, закрыл лицо руками, перейдя к молитве.
«Люди, полностью посвятившие себя делу, отдали за нас свои жизни. Мы их надежда и их будущее, – думал он, – и куда бы ни привело нас наше решение, мы обязаны жить дальше или же начать всё заново».
Тут ему вспомнились слова из Священного Писания: «Иное упало в добрую землю…»
Но рыцарям ещё предстояло эту землю отыскать…
Всем было велено соблюдать тишину, чтобы корабль дошёл до устья Сены незамеченным. Но, прежде чем выйти в большое море, их ждала ещё одна остановка.
Вскоре судно вновь пристало к берегу. Сокровища Ордена надлежало укрыть в хранилище старого замка до лучших времён. Крепость некогда принадлежала храмовникам. Подземный мир сооружения не был знаком новому хозяину, посему искать здесь ценности никому не пришло бы в голову. Трудному времени всегда присущи рискованные решения.
Тёмный холодный подвал озарили пылающие огни. Тени быстро двигались по камням, не отставая от идущих людей. Яркий свет распугал обитателей мрачных углов и узких трещин подземелья. Тайком, вслед за тамплиерами, снаружи проник ещё один незваный гость. Туман, медленно обволакивая каждую ступень, спускался в хранилище.
Храмовники преодолели заросший паутиной коридор и попали в просторный зал с могучими колоннами. По периметру стен, возвышаясь до потолка, стояли статуи двенадцати апостолов. Увиденное изумляло, однако никто не обмолвился и словом. Каждый знал своё дело. Братья Ордена выстроились в цепь, передавая тяжёлые сундуки.
Опираясь на палку, в стороне стоял моряк, держа факел и освещая склеп. Случай или судьба открыли ему другую, тайную сторону жизни Ордена. Став посвященным в столь опасные и загадочные события, он с интересом оглядывался по сторонам.
У стен расположились саркофаги. Каменные плиты безмолвно повествовали свою историю, рассказывая о хозяевах склепа – Великих Магистрах Ордена Храма. Их лики на барельефах, высеченные с большим мастерством, словно живые, наблюдали за происходящим. Гордость и Покой читались на их недвижимых лицах. Сегодня они стали свидетелями рождения новой тайны своих братьев. Но это бремя минует их стороной. Секреты, выпавшие на их долю, уже сокрыты навеки.
Орден тамплиеров опасался необратимых перемен и непостоянности нашего мира, вечно страдавшего от хрупкости любых устоев. Чтобы не повторить трагедию Рима и других империй, также обратившихся в пески, утянувших свои сокровища за собой, во тьму времен, храмовники поклялись оберегать достижения людского ума.
Бесценные знания обрели своё надёжное хранилище.
Глава 16
После безрезультатных поисков богатств Ордена тамплиеров король франков сам прибыл в крепость, где насильно удерживали Великого Магистра Жака де Моле. Сопровождавший Его Величество Гийом де Ногаре остался за дверью у входа в темницу. Монарх жаждал увидеться с узником наедине.
Находясь по разные стороны непреодолимой железной преграды, главы двух могущественных сил вели свой не заладившийся диалог.
– Мы ещё можем договориться, Жак.
На лице Магистра ничего не отразилось: ни заинтересованности, ни желания как-то облегчить своё нынешнее положение.
– Продашь мне свободу?! Орден Храма никогда не окажет поддержку Короне. Этому не бывать!
– Всё противишься? На что ты надеешься? Где твои отважные защитники? Поверь, никто не собирается спешить тебе на выручку.
Несомненно, король предпочёл умолчать о том, что храмовники были вероломно атакованы, нападение на Орден было одномоментным. Магистру знать об этом было ни к чему.
– И не надейся. Вор и убийца! Пополняя свою казну, ты давно продал душу, избрав для себя грабёж. Я не предам ни душу, ни себя, ни тех, кто верит в наше дело! Так и знай!
– Так говорят все пленники, не знавшие пока шипения раскалённого железа. Но ты забыл, что ты больше не человек, для всех ты вероотступник, твоя сговорчивость – это вопрос моей морали.
– Твои угрозы смешны! У тебя нет власти держать меня здесь! Я требую аудиенции у Климента! Орден подчиняется лишь Верховному Папе Святой церкви!
– Довольно! Твоё время вышло, старик.
– А ты отопри клетку и проверь это сам, щенок! – разъярённый тамплиер плюнул королю в ноги.
– И это всё? Ты жалок! Смирись с моей победой.
– С победой? – Моле зашёлся хриплым смехом. – Да если б я проиграл, то был бы уже мёртв! Я всё ещё жив, потому что ты боишься! Ты пришёл в надежде увидеть, что мне ещё страшнее, чем тебе. Не забывай: короли мрут от болезней и ран, как и простой люд. Не станет тебя, и всё превратится в дым. Что до меня, я уже двадцать третий Великий Магистр Ордена.
– И последний! – яростно бросил взбешённый властитель.
Он резко развернулся, чтобы скрыть своё разочарование. И стремительно взбежал по лестнице вверх, к выходу.
– Это не сойдёт тебе с рук! – прозвучали ему вдогонку слова Моле.
– Уже сошло, – небрежно обронил через плечо венценосный деспот.
Но не успел правитель франков преодолеть последнюю ступеньку, как из решетки в его сторону полетела глиняная миска. Посудина с треском ударилась о стену, мелкие черепки разлетелись по каменному полу. Иной реакции от узника он и не ожидал.
– Не переживай, Жак, твой гнев удержат эти железные прутья. Настолько, насколько я пожелаю!
– Думаешь, последнее слово за тобой, Филипп? Отняв мою свободу, ты отнял свой покой. Вспомнишь мои слова, когда решишь отойти ко сну.
Уходя в гневе, король отдал надсмотрщикам единственный приказ:
– Пытайте, допрашивайте, жгите, делайте, что хотите, но разговорите пленённых храмовников!
– Они заговорят! – покорились слуги.
Положение Короны стало безвыходным. Золото, которое он обещал своим союзникам, до сих пор не было найдено. Филипп, не отыскав мгновенного решения, понимал, что придётся тянуть время, затягивать суды. Не прекращая, давить на горло тамплиерам до конца, не давая им прийти в себя. Встречи, о которой просил Магистр, нельзя допустить, во что бы то ни стало. Жак непременно посеет раздор между Церковью и Короной.
«Только не сейчас, когда вся власть в наших руках, – размышлял монарх, – теперь это проблема и Папы, пусть марает руки, как все».
