Раньше я вставал, когда хочу, – или не вставал вовсе.
Те дни канули в Лету. Я был на службе. На службе у ее величества Налы.
От заката до рассвета.
Чтобы служить хорошо, мне пришлось выучить язык Налы. С разновидностям мяуканий я разобрался достаточно быстро. Одно «мяу» Нала использовала, чтобы сказать, что она голодна, второе «мяу» – что она устала, а третье «мяу» – что она хочет в туалет. Помимо этого, был еще язык тела. Вот его я понял не сразу.
Например, я никак не мог догадаться, почему иногда в пути она лижет мне губы. В первый раз я даже дернулся, настолько это мне показалось странным. Но потом до меня дошло. Нала лизала мне губы, только когда я делал большой глоток воды. На губах и подбородке оставались капельки, и Нала слизывала их, желая просто-напросто утолить жажду.
С тех пор я давал ей пить гораздо чаще. Теперь, когда Нале хотелось еще, ей достаточно было высунуть язык, чтобы я понял и напоил ее. Если она получала что хотела и была всем довольна, то урчала и почему-то плаксиво мяукала. А вообще Нала не любила говорить не по делу. Мяукала она в основном, когда ей что-то было нужно. И делала это громко и четко: так, чтобы у меня не возникало сомнений. Вся моя теория о том, что Нала будет беспрекословно подчиняться моей воле, полетела к чертям. Вышло все с точностью до наоборот. К примеру, если Нала считала, что нам пора в путь, то она запрыгивала в сумочку на руле. Иногда Нала делала так, когда ехать я не планировал. Усевшись в сумочку, она буравила меня глазками, словно пытаясь подчинить мою волю. Но бывало и так, что ехать Нала отказывалась наотрез. То утро было ярким тому примером. Я уже готовился отправиться в путь, чтобы наконец преодолеть последние километры до границы с Грецией, как Нала вдруг исчезла.
Укромное местечко, что я нашел накануне вечером, находилось на мысе рядом с сосновым бором, который Нала облюбовала для игрищ. Я направился прямо в бор, ни секунды не сомневаясь, что она спряталась именно там. Нала действительно засела в груде сосновых веток. Не подозревая, что у нее торчат уши, она усердно окапывалась в своем укрытии. Я чуть живот не надорвал со смеху.
Выманить ее не составило труда. У меня наготове были жевательные кошачьи палочки, купленные ей еще на Рождество. Против них Нала устоять не могла. Через несколько минут она сдалась и вышла из укрытия. В таких делах я уже приобрел опыт, сноровку и знал, что действовать надо быстро и решительно. Прежде чем она успела что-либо понять, я схватил ее, сунул в сумочку, прицепил поводок к рулю и сорвался с места, стараясь не слушать воплей протеста.
– Нала, впереди нас ждет еще больше деревьев! – засмеялся я, перекрикивая ее и морской ветерок, дувший прямо в лицо.
Нала изменила не только меня, но и мир вокруг. Куда бы мы ни направлялись, у нее повсюду находились поклонники. Иногда незнакомцы подходили к ней, как будто меня и не существовало вовсе. Мне бы расстроиться или разозлиться на такую несправедливость, но нет, это почему-то даже умиляло.
Когда я путешествовал с Рики, с нами почти никто никогда не знакомился. Оно было и понятно: кто захочет приближаться к двум угрюмым огромным шотландцам, завтракающим в придорожном кафе или праздно шатающимся по местному парку. В общем, люди нас сторонились.
Мне стыдно признаваться, но в те времена я совсем не задумывался о том, что путешествия – это в первую очередь способ завести новые знакомства, узнать, чем живут другие люди. И возможно, способ найти единомышленников.
В компании с Рики такого опыта я был лишен. Конечно, мы общались с людьми, но они так и оставались для нас незнакомцами. В компании с Налой все происходило с точностью до наоборот. Благодаря Нале я открывал для себя людей и мир.
– Да-а! – воскликнул я, вращая педали. – Кошка, которая изменила все!
Теперь я думал не только о себе – этим и отличалась моя нынешняя жизнь от прежней. Где бы мы ни были, что бы ни делали, мои мысли постоянно вращались вокруг Налы. Где Нала? Довольна ли Нала? Не голодна ли Нала? Тепло ли Нале? Понравится ли Нале новое место для ночевки? Это было все равно что завести ребенка. Нала стала для меня всем, центром моей вселенной. Меня даже посетила мысль, что, быть может, это не Нала пришла в мой мир, а я стал частью ее мира. Если это правда, то все мои размышления не имеют ровным счетом никакого значения.
Нала, сидя в сумочке, направляла наш корабль, будто капитан на мостике, тогда как мои ноги трудились в машинном отделении, исполняя все ее капризы.
– А ведь так и есть, Нала, – рассмеялся я, – это твой мир, а не мой! Получается, что я просто мимо проходил, а точнее, проезжал!
По мере приближения к границе я все больше нервничал. Хотя поводов для беспокойства не было: документы лежали в кармане. Но разум все равно играл со мной в игры. А вдруг с паспортом что-то не так? А что, если они найдут к чему придраться и не пропустят Налу?
Я протянул в окошко два паспорта.
Пограничник оказался настоящим здоровяком. Он носил усы и мятую форму. Похоже, футбольный матч по маленькому телевизору в углу интересовал пограничника гораздо больше, чем мы. Здоровяк взглянул сначала на меня, а затем на Налу, сидевшую в сумочке. Она склонила голову, словно призывая на помощь все свое обаяние, и пристально посмотрела на него в ответ.
Пограничник озадаченно пролистал наши документы. Похоже, он никогда не видел ветеринарного паспорта. Через тридцать секунд тонкая улыбка тронула его усы, и он, покачав головой, проштамповал паспорт. Вернув документы, пограничник подмигнул Нале и помахал нам рукой.
И это все? Я невольно усмехнулся. Вот так просто? Разве стоило это всех тревог, усилий и денег? По сути, никакой паспорт нам и не нужен! Ее паспорт – ее милая мордашка!
До того дня, путешествуя по Европе, я наивно полагал, что в Греции круглый год светит солнце. Мне казалось, будто в январе здесь все ходят в футболках. Но ледяной ветер, задувавший откуда-то со снежных вершин на севере, быстро развеял мои заблуждения. В Афины, куда я думал добраться без остановок, мы ехали по морозу.
– А весна еще не скоро! – пробурчал я себе под нос, вращая одеревеневшими ногами педали.
К полудню Нала выспалась и снова взошла на свой капитанский мостик, притягивая взоры местных. Пока мы колесили мимо маленьких деревень, Нала по-хозяйски оглядывала сменявшие друг друга пейзажи и собирала знаки внимания от местных жителей. Они показывали на нас пальцем и улыбались. Оказавшись у небольшой школы, мы едва не оглохли от детских криков.
– Нас приветствуют, как королевских особ. – Я потрепал Налу по загривку.
Через двадцать километров я оглянулся и увидел позади полицейскую машину.
Я махнул водителю, пропуская вперед, но он, похоже, следовал за нами.
Ого! Кажется, влипли.
Не проехали мы и пары километров, как мои опасения оправдались и полицейский офицер моргнул фарами. Я обернулся еще раз и увидел, что он машет нам рукой.
