Вернувшись на дорогу, я задался целью наверстать упущенное. Следующие два дня я без устали крутил педали. До Мармариса я держал курс на юг. Добравшись до города, повернул на восток и поехал вдоль побережья. Миновал Каш, а затем и Анталию. К концу недели я загадал оказаться в Каппадокии, поэтому с побережьем попрощался и повернул на дорогу, уходившую в горы. Только побережье осталось позади, как все поменялось до неузнаваемости: меня обступил глухой лес и скалистые горы. На многие километры кругом не было ни души. Складывалось ощущение, что я все дальше и дальше уезжаю от цивилизации, в лоно дикой природы.
Свое неспешное продвижение вперед я каждый раз оправдывал новой мантрой: медленно, но верно, как черепаха!
Через пару ночей я разбил лагерь в чаще в двухстах метрах от дороги. Что за живописное местечко я нашел! Прямо из палатки я мог любоваться изумительным видом на долину и заходящее солнце. Когда мы с Налой забрались в палатку и принялись готовиться ко сну, снаружи послышался странный шум, но значения я ему не придал. Мало ли в лесу живности! Мне частенько попадались на глаза кролики и лисы. Застегнув палатку, я улегся спать.
Страшенная духота царила даже в ночном лесу. Оставив попытки уснуть, я надел наушники и включил «Ютьюб». Свой видеоблог я хотел запускать уже на днях, поэтому мне стало интересно посмотреть записи других путешественников. В час ночи Нала внезапно запрыгнула мне на плечо. Я чуть богу душу не отдал! Казалось, она так крепко спала у меня в ногах, как вдруг – р-раз! Ну и вздрогнул же я! Что-то очень сильно напугало Налу: глаза были как два блюдца, а уши стояли торчком.
Я снял наушники, и мои глаза тоже округлились: снаружи кто-то мощно дышал, тяжело отфыркивался и неспешно двигался вокруг палатки. Ночь безлунная, кругом не видно ни зги, но я кожей чувствовал, как крупное животное буквально нависло над нашими головами.
«Кто же это? – лихорадочно соображал я. – Шакал? Волк? Как будто бы корова или олень, но по звукам – непохоже».
И тут меня как громом поразило: медведь!
Не то чтобы я из пугливых, но тут от страха у меня поджилки затряслись! Я схватил Налу, откинул боковой тент палатки и в чем мать родила дал стрекача. Только добежав до трассы, я обнаружил, что пробил ногу прямо через кроксы – когда и нацепить-то успел! – гвоздем. Я дрожал, нога кровоточила, а Нала цеплялась за меня так, будто завтра уже не наступит.
Переведя дыхание, я заставил себя успокоиться. Первым делом мой заработавший мозг напомнил мне, что я стою голый посреди трассы и надо бы вернуться за барахлишком. Или его останками. Если это и впрямь был медведь, то страшно и представить судьбу моего велосипеда.
Прошло несколько минут, прежде чем я набрался храбрости и двинулся обратно в лес. Шелест травы, треск ветки – я подпрыгивал от каждого звука, шугаясь каждой тени, которые двигались, словно живые. Страх сковывал каждый мой шаг.
Вернувшись в палатку, я натянул шорты, футболку и со всей возможной быстротой стал собирать снаряжение. Батарейки на велосипедных фонарях, как назло, опять сели. Я схватил фонарик и быстро осмотрелся вокруг. Ничего. Я усадил Налу в переноску и взялся за палатку. Действуя на автопилоте, через считаные мгновения я уже выталкивал велосипед из чащи.
Добравшись до трассы, я испустил вопль облегчения.
Я ни секунды не сомневался, что наверняка что-то да позабыл в лесу! Если уж днем, когда жизни моей ничего не угрожало, я умудрился оставить самые важные для меня вещи, то теперь – посреди ночи да с медведем на хвосте! Хорошо хоть голову не забыл! В общем, се ля ви!
Размышлять и беспокоиться не было времени: медведи – охотники хоть куда и выследить нас ему ничего не стоит. Если рассуждать здраво, то на трассу медведь вряд ли полезет, верить здравым рассуждениям что-то внутри меня упорно отказывалось.
Несмотря на визжавшую от боли ногу, я вскочил в седло и пулей взлетел на холм. Я крутил педали и постоянно оборачивался. Мое сердце бешено колотилось – не бежит ли за нами по пятам, неуклюже карабкаясь по холму, тот огромный гризли?
Забравшись на вершину холма, я чуть не заплакал от радости: впереди мерцал тусклый свет. Подобравшись ближе, я различил здоровенные металлические трубы, нагроможденные друг на друга. Они лежали большущими связками по пять труб в каждой. «Наверное, эти трубы для дорожных работ, – подумал я, все еще не веря своей удаче. – Если забраться в самую верхнюю, то никакой медведь меня не достанет! Как-никак, десять метров от земли!»
Усадив Налу на шею и захватив спальный мешок вместе с ковриком, я вскарабкался на самый верх, и вскоре мы улеглись. Все, что я мог в те минуты, так это только лежать и слушать, как затихает мое бешено стучащее сердце. Успокоившись, я взялся за телефон. Связь была хорошая, и я немножко пообщался с родными. Рассказал о том, как мне чудом удалось сбежать от медведя. К моему изумлению, мама расхохоталась. Не прекращая хихикать, она сказала:
– Пару ночей назад твоему отцу приснился сон, что тебя преследует медведь! Ну и ну! А папаша-то провидец!
На мать я не обиделся. Здесь действительно было над чем посмеяться. А медведь ли мне повстречался? Этот вопрос оставался открытым. Я читал, что медведи в Турции водятся, но где именно, понятия не имел. Водились ли они в здешних лесах, я выяснять в любом случае желанием не горел.
Мне даже удалось несколько часов поспать. Я заставил себя сосредоточиться на сложностях дня грядущего, а не переживать вновь и вновь драмы прошлого. К рассвету я уже был в седле и вовсю рассекал прохладный утренний воздух.
Чтобы попасть в Каппадокию, нужно преодолеть сложнейший для велосипедиста горный участок трассы. И действительно, сложнее на своем пути я ничего еще не встречал. Проложенный маршрут шел через каньон – национальный парк Кёпрюлю. За один день мне предстояло преодолеть подъем на тысячу пятьсот метров.
Начал я бодро. Рана на ноге не так уж и болела, как я боялся сперва, и вроде бы даже заживала. В общем, ехалось мне вольготно! Чуть погодя я выбрал красивейшее местечко у порога реки Кепрючай, и мы сделали привал. Перекусили, а затем я намазал себя и Налу солнцезащитным кремом – тюбик ушел весь! Пренебрегать защитой от солнца ни в коем случае было нельзя: нас ожидал долгий подъем на солнцепеке. Я наполнил бутылочку Налы водой, и мы двинулись дальше. Впереди показалась вершина, на которую нам предстояло взобраться. Ровное асфальтированное покрытие сменилось гравийно-сланцевой колеей. Самый крутой подъем, какой мне приходилось преодолевать в жизни – восемь градусов, а тут были все десять! Круто, даже чересчур! Ничего не оставалось, как слезть с велосипеда и толкать. Велосипед, обвешанный снаряжением и бутылями с водой, вел себя совершенно непредсказуемо, а я то и дело оскальзывался на гравии. Я хоть и крупный малый, но мне изрядно пришлось попотеть, чтобы велосипед не полетел с горы.
Проезжали тут и машины. Для них дорога была тоже не подарок: колеса пробуксовывали, особенно на крутых поворотах. Жарища к тому времени установилась просто невыносимая! Ни один солнцезащитный крем, похоже, не в силах был справиться с беспощадным турецким солнцем. Я чувствовал, что мои плечи и шея начинают подгорать.
