Войдя в кабинет, сохраняю внешнее спокойствие, пока внутри все дрожит от ожидания. Но сердце замирает и начинает свой ускоренный бег, как только мои глаза натыкаются на Максима на третьем ряду у окна. Прикусив губу, дабы сдержать появляющуюся улыбку, опускаю глаза, заметив мелькнувшую на его лице предвкушающую ухмылку. Поднимаюсь по рядам, и, пройдя мимо нескольких студентов, сажусь рядом с парнем, как будто случайно, почти вплотную.
– Привет, – шепчу, наклонив голову, пока достаю из рюкзака нужный конспект.
– Привет, – довольно шепчет Максим, повернув на меня голову. – Как дела?
– Хорошо, а у тебя?
Посмотрев по сторонам, что за нами никто не наблюдает, он наклоняет голову ко мне, шепча в ухо:
– Как только тебя увидел, сразу стало замечательно.
Так и не сдержав широкую улыбку, смотрю в скрытые за очками глаза, подсознательно зная, что они довольно блестят.
– Знаешь, – неловко кашлянув, прямо сажусь на лавке, сложив руки на столе. – Нам надо после пар где-то посидеть и заняться проектом. Скоро надо будет представить план Геннадиевичу.
– Согласен, – с серьезным выражением лица, словно его, также как и меня, ничего не волнует, Максим кивает.
И как только звонит звонок на пару, мы оба на некоторое время забываем о том, что происходит между нами, и слушаем монологи профессора. Точнее не совсем забываем, так как периодически наши руки на столе соприкасаются, и мы замираем от электрического тока. Невольно посматриваем друг на друга, пытаясь не улыбаться. По крайней мере, не настолько очевидно. А в какой-то момент, Макс просто опускает руку под парту и, взяв мою ладонь, переплетает наши пальцы.
За всеми этими небольшими приятными мгновениями, я не замечаю, как звонит звонок на перемену, и все начинают собирать свои вещи. Постепенно кабинет пустеет, пока в нем не остаемся только мы одни.
– Ну, наконец-то, – облегченно выдыхает рядом со мной Макс, как только последний студент, вслед за профессором, покидает кабинет. Парень хватает меня за талию, впечатывая в свое тело, и прижимается своими губами к моим. Он жадно поглощает мое дыхание, запуская язык внутрь рта, вынуждая своими ласками издать едва слышный стон. Максим прижимает к себе мое тело, поворачивая голову только под нужным ему углом, и покусывая нижнюю губу. В этом поцелуе чувствуется ненасытность, когда перед тобой поставили самый шикарный и самый вкусный торт в жизни, заставляя ждать нужного момента. И как только этот самый момент наступает, ты набрасываешься на этот торт, несколько мгновений жадно поглощая его, что бы потом начать им наслаждаться.
– Кхм, кхм, – раздается со стороны, и я вырываюсь из рук парня, поворачивая голову на Геннадиевича, застывшего, и довольно улыбающегося в дверях кабинета. – Розанова и Самойлов, я ожидаю ваш план к завтрашнему дню.
Глава 40
Сижу на диване, откинувшись на спинку и прикрыв глаза в ожидании горячей пиццы, которую нам должны доставить с минуты на минуту. На коленях у меня раскрытый учебник по экономике. Рядом на диване лежат мои конспекты вперемешку с Макса. На журнальном столике стоит включенный ноутбук с открытыми вкладками Википедии. И пока я сижу и думаю над нашим проектом, Макс на кухне готовит нам перекус в виде бутербродов с колбасой и сыром.
– Малышка, – обращается ко мне парень с кухонной зоны. Поворачиваю голову в ту сторону, приоткрыв глаза. – Тебе колу или сок?
– Сок, – киваю, вновь прикрыв глаза.
Когда Геннадиевич застукал нас за поцелуем в кабинете, я думала, что он нас максимум прикончит. Но того, что он просто скажет, что ожидает наш план к завтрашнему дню, а после просто уйдет, вообще никак не ожидала. И пока я несколько минут стояла, тяжело дыша и застыв от шока, Макс спокойно собрал наши вещи, и вывел меня из кабинета. Пришла в себя я уже на следующей паре. Объяснить, что же произошло, парень отказался. Якобы, это разговор не для лишних ушей. Мне пришлось согласиться и ждать окончания дня. Как только прозвенел последний звонок с пар, мы отправились к нему домой. И вот, мы сидим у Максима уже полчаса, а он так и не рассказал мне, что произошло в кабинете.
– Макс, – зову парня, открыв глаза.
– Что, малышка? – спрашивает он, поставив на столик рядом с ноутбуком тарелку с бутербродами и две чашки с соком. Кажется, ананасовым. Сам Максим садится рядом, положив ладонь мне на плечо.
– Так ты скажешь, что это было?
– Ох, ты не забыла, – обреченно выдыхает, посмотрев на меня умоляющим взглядом. Но я в ответ качаю головой. – Хорошо, помнишь, я тебе рассказывал, что у меня в университете дедушка работает?
– Помню, – киваю.
– Так вот, мой дедушка, который на первом курсе и потянул за все эти ниточки – Это Геннадиевич.
Ступор. Шок. Неверие. Огромными глазами смотрю на спокойного парня, задумчиво разглядывающего мою прядь волос, которую он накручивает на указательный палец.
– Геннадиевич – твой дедушка? – сглотнув вязкую слюну, смотрю на него.
У меня в голове это не укладывается. Это просто нереально. Геннадиевич, – принципиальный Геннадиевич, – дедушка Макса.
– Не, – усмехнувшись, качаю головой. – Нет, он не твой дедушка. У вас же даже фамилии разные. Та и сомневаюсь, что он не стал бы продвигать своего внука в университете. Так что, нет. Я не верю.
Сложив руки на груди, упираюсь боком в спинку дивана, с ухмылкой ожидая его объяснений.
– Ну, на самом деле, это правда, – спокойно кивает он. – Курсов Константин Геннадиевич – отец моей мамы. И соответственно, мой дедушка.
– Но почему тогда никто об этом не знает? И почему он Курсов, а твоя мама – Самойлова?
– После распада СССР моя бабушка сказала деду, что носить его фамилию она не будет.
– Почему?
– Разные причины. Она не могла терпеть своего тестя, как и он ее. Прадедушка считал, что дед ошибается насчет нее и она ему совсем не пара. А бабушка взяла и сменила фамилию и себе, и маме. Так сказать, фиг вам, а не продолжение знаменитого рода Курсовых.
– Занятная месть.
– Это точно. А дедушке все равно плевать, какую фамилию носит его дочь. Гены-то от этого не изменятся.
– И то верно, – киваю, усмехнувшись. – А что с твоей фамилией? Ты Воронов? Самойлов?
– Нет, я только Воронов, – подвинувшись ближе, он поглаживает ладонью мою щеку.
– А Самойлов только в университете?
– Ага, – его большой палец принимается поглаживать мою нижнюю губу.
И меня осеняет еще одна догадка.
– Постой, – кладу ладонь на его запястье, сжимая пальцами пульсирующую вену. Заодно отвлекаю его внимание от своей губы, которую он так и не перестал поглаживать. – А что с проектом? Почему ты стал моим партнером, а не Соснов?
– О чем ты? – удивленно приподняв брови, отвечает вопросом на вопрос.
