– Ну что, неудачники, готовы начать концерт? – широко улыбаясь, с огнем в глазах, спрашивает Хоук, вскидывая руку вверх.
– Всегда, – единогласно отвечают остальные парни, аналогично вскинув руки.
Растянув губы в кривой ухмылке, Максим поворачивает голову на меня и опускает свои губы на мои, захватывая те в жадном поцелуе. И это выглядит так, словно он хочет таким образом попросить пожелать ему удачи. И я с удовольствием ему ее подарю. Жадно отвечаю, открывая рот, и позволяя его языку получить то, что он хочет. Тихо застонав, я вцепляюсь пальцами в его плечи, притягивая к себе. Его руки сжимаются вокруг моей талии, буквально вжимая в сильное тело, напряженно застывшее напротив.
– Так, прекратите, – говорит за нами Винд, похлопывая Макса по плечу.
С едва слышным рычанием, солист разрывает наш поцелуй, повернув голову на парней.
– Пошли, – машет в сторону обезумевшей толпы, которым голос громко сообщает о выходе группы, Хоук. – Нам пора.
– Хорошо, – кивает Макс, и поворачивает на меня голову.
Несмело улыбаюсь ему, пытаясь подбодрить. Взяв за руку, он ведет меня прямо к сцене, поставив в небольшом разъеме между боковой и передней стенками. Как раз отсюда парни выходят на сцену, где их уже ожидают тысячи человек. Макс перебрасывает через плечо лямку гитары, и закрепляет наушник в ухе.
– Все малышка, пожелай мне удачи, – перед тем, как выйти навстречу заполненному стадиону, он прижимается к моим губам в коротком поцелуе, а затем выходит вместе с парнями на сцену. Последним туда выходит Хоук, бросив на меня взгляд полный сожаления и тревоги. И он один уже сказал мне все, что говорил до этого в кафе. Что это просто игра для Макса. Что я в его жизни всего лишь на время.
Хоук спокойно выходит на сцену, приветствуя публику и садясь за барабанную установку. А я, опираясь боком о стенку, обнимаю себя руками, пытаясь избавиться от мыслей, появившихся в голове.
Вчера я часы провела за тем, что бы обдумать свое решение. Но сейчас, смотря, с какой радостью Макс приветствует толпу перед ним, я начинаю сомневаться, что это нужно делать именно сегодня. Не хочется расстраивать его в этот момент. Но и дальше так продолжаться не может. Я не могу больше. Это слишком тяжело для меня. Каждый день смотреть ему в глаза, слышать его голос, говорящий, как я важна для него. Но при этом знать, что это все вранье и его сердце принадлежит другой.
Подняв глаза, я застаю как раз тот момент, когда наступает тишина, весь зал замирает, и Хоук начинает ударять по барабанам. К ним присоединяются гитары, а затем весь стадион слышит завораживающий голос Рейва. Именно им он является в данный момент. Не Максимом, нет. Именно Рейвом. Идолом, которого обожают миллионы. Парнем, о прошлом которого никто не знает, но это не мешает им любить его.
Сначала они играют любимую всеми песню «Поиск». Песню о любви, проходящей через года. О том, как полюбив однажды, парень проносит свою любовь через года. И как он, бросив слепые надежды, отправляется на ее поиски. А когда находит, любовь вспыхивает огромным огнем, грозясь сжечь все вокруг. Но для этих двоих не существует ничего, кроме них. И сколько бы не было препятствий на их пути, они пройдут через все. Вместе. Крепко держась за руки, смотря друг другу в глаза и говоря «Я люблю тебя».
Посмотрев по сторонам, что бы никто не видел, смахиваю слезу, мгновенно выступившую в уголке глаза. Эту песню Макс посвятил ей. Той самой девушке, которую когда-то полюбил. Он ищет ее. Но в отличие от того парня из песни, он не решается подойти к ней и признаться в своих чувствах.
Одинокая слезинка спускается по моей щеке, по подбородку, падая на пол. Потому что эта песня не для нас. Она не про нас. Она о нем и той девушке. И это как раз становится той самой точкой в принятии моего решения. Так не может больше продолжаться. Больше нет.
И я знаю, что потом мне будет больно. Знаю что, возможно, это будет слишком тяжело пережить. Но еще больнее чем бросить парня которого ты любишь, может быть только продолжать встречаться с ним, зная, что ты в его жизни всего лишь ненадолго. Встряхнув головой, я пытаюсь сейчас не думать об этом.
Сама не замечаю, как окунаюсь в эту атмосферу концерта, перешедшую с зала на за кулисье. Все возбуждены, застыли под сценой, наблюдая за выступлением парней. Некоторые не только подпевают, но и пританцовывают. И будто время застыло, пораженное выступлением «В огне». Но и концерту когда-то приходит концерт. Звучат последние оглушительные басы, и плащи парней вспыхивают ярким огнем. Протянув последнюю ноту, Рейв мгновенно замолкает, схватив свой подол и раскрутив его вокруг своего тела. В тот же момент со всех сторон на парней выстреливает дым, полностью пряча их от взглядов толпы. И пока выстреливает дым, они, ухмыляясь, пробегают за сцену. Макс, словно только этого и ждал, весь потный и запыхавшийся, подбегает ко мне, подхватывает на руки и жадно целует. Со всеми своими чувствами, которые я испытываю к нему, целую в ответ.
Глава 52
Если бы не появившийся Захарыч, неизвестно, куда бы затянулся наш поцелуй. Пока тот появился, Макс к этому времени уже прижимал меня спиной к стене, а его руки двигались по моим бедрам.
– Я, конечно, извиняюсь, но может вы прекратите раскрепощать моих ребят? – хмуро произнес мужчина за нами.
Разорвав наш поцелуй, Максим поднял взгляд своих глаз на меня, не переставая широко ухмыляться.
– Захарыч, куда уж больше, – смотря на меня, отвечает Рейв, опуская на ноги. – Твоих парней ничто не раскрепостит больше, чем уже есть.
– Все равно, шагай в гримерку, – хмуро насупив черные брови, отвечает Захарыч, указывая пальцем на неприметную боковую дверь.
– Слушаюсь и повинуюсь, – почтенно склонившись, Макс ухмыльнувшись хватает меня за руку и ведет к двери в гримерку.
Немногие парни оборачиваются нам вслед, пока мы не заходим внутрь и за нами не закрывается дверь. Внутри довольно просторно и пусто. Пару черных диванчиков, барная стойка у стенки с рядами алкоголя и воды. В углу стоят стойки с одеждой, и несколько пуфиков рядом, где в данный момент в четыре кучи свалена одежда парней. Остальные участники группы, в отличие от Макса, уже давно переоделись, и теперь, развалившись на диванах, спокойно попивали воду из бутылок.
– Задержался ты, – говорит Винд, лежа вдоль дивана и положив голову на колени Фросту.
Фыркнув в ответ, Макс только пожал плечами, скидывая плащ на пол. К счастью, как он и говорил, у плаща загорелась только необходимая часть, не навредив ему. Для меня было невыносимо стоять за сценой и наблюдать, как огонь неожиданно вспыхнул по всему подолу, а затем, взмахнув им, он сбежал за кулисы.
– Ну как, детка, тебе понравилось шоу? – раскинув руки на спинке дивана, спрашивает Хоук, делая глоток воды из бутылки.
– Да, – кивает Фрост, а от Винда послышался только тихое «угу». Кажется, что он уже вымотался.
– Ну что, малышка? – проворными пальцами расстегивая пуговицы рубашки, говорит Максим стоя у стойки с одеждой.
