– Нет, не будет.
– Обязательно будет. Вот увидишь.
– Уже не будет, – отвечаю, проглотив всхлип. – Лиза, я бросила его. Бросила Максима.
– Почему?
– Он любит другууую!
– Все, все. Успокойся. Ты справишься с этим.
– Нет, – качаю головой, заметно успокоившись.
Заметив, что я все-таки успокоилась и уже не сотрясаюсь от рыданий, Лиза помогает мне подняться на ноги. Захожу в комнату вместе с ней, пытаясь удержаться на ослабевших ногах. Она доводит меня до кровати и помогает переодеться в футболку и шорты. Уложив меня под одеяло, Лиза садится рядом, сжимая в своей ладони мою. Потянувшись за чем-то она протягивает мне салфетки. Приняв, высмаркиваюсь в одну, а другой утираю слезы. Тогда в комнате появляется Эдик с дымящейся чашкой.
– Спасибо, – шепчу, обхватив ее обеими руками.
Отпив немного, начинаю чувствовать себя немного лучше. А подняв голову, замечаю в комнате третьего, незнакомого человека. Мужчина, выглядящий как одногодка моих дяди и тети, стоит рядом с дверью, сложив руки за спиной, и внимательно смотря на меня с Лизой. У него аккуратно подстриженные каштановые волосы, зачесанные назад, карие глаза, прямой нос немного искривлен в сторону, и полные губы. На нем голубая рубашка, заправленная в черные джинсы, и красиво обтягивающая его широкую грудь и плечи.
– Оу, – замечает мой взгляд Лиза. – Алина, познакомься, это Денис, мой парень. Денис, а это Алина, моя племянница.
– Приятно познакомиться, даже в такой момент, – хриплым голосом говорит мужчина.
– Мне тоже, – киваю, пытаясь улыбнуться хотя бы губами.
Но боль настолько поглотила меня, что у меня ни на что не хватает сил. Даже на то, что бы улыбнуться. Допив горячий чай с мятой, и уже значительно успокоившись, я отправляю Лизу с Эдиком, говоря, что они могут вернуться к ужину. И после долгих обещаний о том, что я просто лягу спать, они закрыли за собой дверь моей комнаты.
Перевернувшись на бок, и подложив руки под подушку, я могла думать только о том, что сама, своими руками, похоронила свое счастье. Но другого выхода в сложившийся ситуации просто не было. Я не смогла бы и дальше продолжать так жить и притворяться, что у нас все хорошо. И втайне прятать от Максима взгляд, что бы он не догадался, что я прекрасно знаю о его чувствах к другой девушке.
К сожалению, заснуть, как я и планировала, что бы очистить разум, у меня не получилось из-за стука во входную дверь. Мгновенно подрываюсь на кровати, натягивая одеяло до носа. Сердце тревожно замирает от мысли, что это может быть Максим. Сейчас бы я отдала все на свете, что бы увидеть его в последний раз. Но при этом, я не вынесу его присутствия в своем доме. Не смогу сидеть и смотреть ему в глаза, зная, что мое сердце принадлежит ему, а его – другой.
К счастью, судьба сжаловалась надо мной. Спустя несколько минут после хлопка входной двери, моя распахивается и в проеме оказывается Машка. Только какая-то странная. С завязанными в небрежный хвост волосами, в платье, черном пиджаке и… с красными заплаканными глазами.
– Маша? – приподнимаюсь на кровати, неверяще смотря на свою лучшую, всегда веселую и радостную, подругу. – Что случилось?
– Алинка, – выдыхает Машка, перед тем как выдать нечто неожиданное:
– Я влюбилась, – и расплакавшись, она подбегает ко мне и садится на кровать. Подвигаюсь к ней, обнимая за плечи, и пока она плачет в мою футболку, поглаживаю ее по волосам. И у самой на глаза наворачиваются слезы. Всего лишь пятнадцать минут назад я также сидела в коридоре и захлебывалась в рыданиях, пока Лиза укачивала меня в своих руках, мягко гладя волосы.
Не думаю, что в данный момент надо слишком сильно напрягать мозги, что бы понять, кто именно стал этим счастливчиком, заполучившим сердце моей независимый подруги.
– Черт, – громко шмыгнув носом, Маша немного отстраняется от меня, утирая слезы тыльной стороной ладони. – Не могу поверить, что влюбилась.
– Подозреваю, что это Соснов?
– Да, это Витя, – кивает подруга, а мне внезапно хочется улыбнуться. Я столько времени бредила Сосновым, что даже в голове не могла позволить себе называть его просто Витя, а не Виктор или Соснов. Возможно, где-то на интуитивном уровне я подозревала, что не настолько сильно люблю его. Может, эта часть меня даже заранее ожидала появления Максима-Рейва Самойлова-Воронова.
– Тогда почему ты ревешь? – спрашиваю, и без подсказок отвечая в голове на свой невысказанный вопрос: Что она делает у меня дома? Потому что это в принципе и так понятно. Она поняла, что влюбилась и решила обратиться к единственному человеку в своей жизни, способного ее понять. То есть, ко мне.
Семья Марии Кругловой относится к тому типу людей, которые просто обожают своих первенцев. Они всегда ставят их превыше всего, их потребности и желания. Тогда как младшие остаются в немилости. С самого рождения, Оле доставалось все самое лучшее. Родители отдали ее в специальный садик с уклоном на английский язык, тогда как Машку – в обычный, районный. Вместо школы Оля пошла в пансионат за городом, в который просто невозможно попасть обычным людям. А Маша в школу недалеко от центра, куда ходила я. А когда пришел выбор университета, родители Машки и Ольки, послушались выбора своего старшего чада и заплатили весьма крупную сумму для ее удержания на выбранном курсе. А учится Олька на международных отношениях. И это не ради путешествий или потому что, ей очень легко даются языки. Ни хрена подобного. Все это только ради влиятельного и богатого иностранного папика, которого она мечтает подцепить в будущем. А Машка, ее родители решили, что бы она поступила в технический универ. Якобы для того, что бы она не мешала учиться Оленьке. Но Машка не была бы Машкой, если бы втайне не сдала экзамены в наш универ, и не поступила бы на бюджет. Тогда у ее родителей просто не осталось выбора, кроме как позволить ей учиться.
– Как это почему? – спрашивает Машка, подняв на меня глаза, вокруг которых застыли блеклые следы потекшей туши. – Потому что он бабник и врун. С таким как он вообще не заводят отношений. Ему нужны только одноразовые развлечения. Но я ведь не такая. И мне такое не нужно. Я хочу отношений. Хочу гулять вместе по парку держась за руки и постоянно останавливаясь, что бы поцеловаться. Хочу ходить в кино на ужастики и вместе смеяться над дебильными решениями героев. Хочу просыпаться от его сообщения с добрым утром. Хочу улыбаться друг другу в универе.
– Ох, Машка, – шепчу, впервые за последние годы видя эту ее сторону. Не безразличной ко всему, а хрупкой и ранимой девушкой, желающей настоящей любви.
– Не надо, – качает она головой. – Я знаю, что это было глупо. Влюбляться в такого парня, как Витя, зная, какой он.
– Ты не виновата, – шепчу подруге, заглядывая в ее потухшие глаза. – Сердцу не прикажешь, кого любить. Оно само выбирает.
– Видимо, мое сердце мазохист, – выдыхает она, усмехнувшись уголками губ. Ох, наконец-то появились первые проблески моей лучшей подруги.
