В моём представлении каждая одинокая неудачница должна иметь в своём доме домашнее существо, лучше всего кота. Но этот пункт холостяцкой жизни был весьма проблематичен – кошек я презирала с детства. Сколько себя помню, всегда обходила этих тварей стороной. Нет, до таскания за хвосты и прочие части тела я не опускалась – много чести! – но старалась по возможности избегать любые точки соприкосновения с наглыми существами. Наглые существа платили мне взаимностью. Да-да, точно так же разворачивали свои морды, лишь завидев меня на горизонте, и гордо выгибали спины презрительной дугой. Так что сосуществование наше с кошачьим племенем на улицах Арбузова вполне можно было назвать идеальным соседством – никто никого никогда не трогал.
Было, конечно, пара случаев, когда мирное соседство вдруг превращалось в яростную войну, но эти исключения лишь подтверждают общее правило – у меня с кошкой нет и никогда не будет общей дороги. Так что папаня мой, позволивший себе несколько раз провести показательный эксперимент, тоже усвоил эту истину, и больше ни одна кошачья лапа не переступала порог нашего дома. А теперь, когда я осталась его единственной хозяйкой, любое поползновение на мою территорию было сведено к нулю.
Лишь надёжно припрятав получившую новый дом карточную колоду, я позволила себе принять душ и успокоиться с горячей чашкой в руке у телевизора. За одними новостями следовали другие, ещё более жуткие и гадкие, мыльные оперы сменялись кровавыми детективами, а я всё сидела, упорно уставившись в мерцающий экран, и думала. Разговаривающий ящик всегда помогал мне сосредоточиться. Эту полезную привычку я приобрела ещё в детстве благодаря своему отцу. У меня просто не было другого выхода, как приспособиться к тем условиям, которые мне создал заботливый родственник. Теперь-то я понимаю, что способность полностью отключаться от внешнего мира – не самое худшее качество в жизни. Имелась, правда, и оборотная сторона такой привычки – тишина для меня со временем стала тревожным и угнетающим фактором. Боялась я её, тишину, и ничего с собой поделать не могла. Даже заснуть при выключенном звуке не удавалось, приходилось втыкать в уши наушники и медленно скатываться в сон под аккорды какой-нибудь музыки, будь то тяжёлый рок или монотонный рэп. Да, под рэп засыпать мне особенно нравилось. Лишь одно направление музыки я не признавала ни в какую, даже в качестве колыбельной. Классика действовала на меня так странно, порой непредсказуемо, что экспериментировать с собственной психикой не хотелось совершенно…
Мыслительный процесс с честью завершился ближе к полуночи. За это время было выпито всего-то три чашки крепкого чая – личный рекорд, можно сказать, – а идея, хрустящая, с аппетитной горячей корочкой, уже лежала на моей ладони и сверкала всеми своими совершенными гранями. Она была рассмотрена со всех сторон, и, на первый взгляд, казалась лишённой каких-либо изъянов. Конечно, спустя какое-то время недостатки и проявятся, но кто сказал, что мне не хватит сил и таланта их подкорректировать? А сейчас уставший мозг нуждался в глубоком и спокойном сне, и эта задача потребовала от меня привычных движений: чистая постель, наушники и Костя Пила, восходящая звезда русского рэпа…
Глава 4
Утро следующего дня ещё долго будет вспоминаться мне с содроганием. А как всё хорошо начиналось! Редко когда удавалось посмотреть такой прекрасный сон, и надо же было, чтобы в самый сладкий момент, когда Оле-Лукойе уже изготовился показать мне лицо таинственного незнакомца, всю ночь гонявшегося вместе со мной за мадам Митрофановой, раздался этот гадкий, ненавистный душераздирающий звук!
– Мя-я-я-яу!
Конечно, первой моей мыслью было негодование на саму себя – а нефиг было оставлять открытым окно на ночь! Ведь знаешь же дурацкую особенность своего двора: любой шёпот, произнесённый там, внизу, воспринимается на четвёртом этаже как громкий крик прямо в ухо.
Но стоило мне только открыть глаза, и негодование уступило место совсем другим чувствам…
– Ах ты, тварь такая!
По-хозяйски устроившись на подоконнике, на меня взирал тощий котяра ярко-рыжего оттенка и при этом – могу поклясться! – ухмылялся самым наглейшим и бесстыднейшим образом.
– Мя-я-я-я-я-яу! – ещё более развязно протянул он, увидев направленный на него взгляд. – Мя-у-у-у-у!!!
– Пошёл вон, рыжая скотина!
Не опуская глаз, я пошарила рукой вокруг себя. Под пальцы попалась только подушка. Ничего, сойдёт и она.
Р-раз – и метательный инструмент оказался за бортом, угодив прямо в распахнутое окно, а кот в прежнем положении оставался сидеть на моём подоконнике, разве что ухмылка его стала ещё саркастичнее, а глаза – зеленее.
– Ну, гад, сейчас ты у меня получишь!
Спустя всего полчаса мою бедную квартирку было не узнать. Что там пожар, наводнение и переезд вместе взятые! Всё, что когда-то стояло, висело или аккуратно лежало в этом доме, оказалось безжалостно вывороченным со своего места, опрокинутым, разбитым или порванным в клочья. Бой разгорелся не на шутку. Рыжий подлец оказался хитрой неуловимой бестией, просто Супер-Кот какой-то! Выскальзывал из рук, царапался, бил хвостом по носу – в общем, издевался над хозяйкой квартиры, как мог.
Тайм-аут!
Я в изнеможении рухнула на пол, прислонилась к перевёрнутому стулу спиной и задумалась. Если не получается действовать силой, значит, надо брать хитростью. Кажется, в холодильнике оставалась пара сосисок и пакет молока… Ладно, считай, котик, что я сдалась!
– Кис-кис-кис…
Миска с белой жидкостью, а также очищенные и порезанные на кусочки колбасные палочки расположились в самом центре комнаты, а я затаилась поодаль, невинно пряча руки за спиной. Лицо я сделала самое благодушное, на какое только была способна. Рыжий оккупант, не мигая, смотрел на меня. Кресло, на спинке которого он пристроился, было моим любимым местом в этой квартире. Скотина!
– Кушать подано, идите жрать, пожалуйста! – ласково пропела я, не спуская глаз с наглеца. – Ну, что расселся, бесстыжая твоя морда? Марш к столу! Судя по твоему виду, последний раз тебе приходилось есть месяц назад, а то и два… Ну?!
Кот кинул осторожный взгляд в сторону еды, но спрыгивать с кресла не спешил. Как будто чуял что-то. Вот зараза!
– Послушай, давай заключим соглашение, а? Я дам тебе спокойно поесть, а за это ты покинешь мой дом и оставишь о себе только самые прекрасные воспоминания. Даже разбитую посуду и изодранные джинсы я тебе не вспомню, вот честное слово!
– Мявк! – одно рыжее ухо дёрнулось.
– И откуда ты взялся на мою голову, а?! – я посмотрела в сторону открытого окна. – А правда, откуда? Не с неба же свалился, в самом деле? Блин!
Я метнулась к окну и, как будто впервые, внимательно огляделась по сторонам, наполовину высунувшись на улицу. Слева и справа, а также сверху не было ничего такого, что наводило бы на мысль о причине появления здесь этого обормота. Балконов на этой стороне фасада не было, левое окно было моим, кухонным, а в квартире по правую сторону сейчас никто не жил – там уже год шёл ремонт. Сверху? Окно над нами принадлежало Петровым, у которых отродясь животных не водилось – глава семейства имел стойкую аллергию на шерсть любого вида. Та-а-ак…
