Я, нахмурившись, очень долго разглядывала своего мальчика, пытаясь понять: он действительно такой расчетливый, или это все было сказано для того, чтобы произвести впечатление на мою тетушку.
— Сайян?..
— Да, госпожа Талитилана?
— А о чем ты действительно думал, когда отправился вслед за Шадидом? — лучше сразу уточню, так спокойнее.
— О том, что без меня он, как обычно, в какую-нибудь историю вляпается. И о том, что с ним рядом должен быть кто-то, кто его остановит. Но вы же не будете рассказывать это госпоже Клау? Я так старался, чтобы получилось как можно правдоподобнее. И мой вариант госпоже Клау очень понравился, она даже порадовалась, что вам так повезло с мужем.
Да уж, повезло. Каждый день чем-нибудь новым удивит, тля.
Шади:
Открыв глаза, я наткнулся на любопытный взгляд Адильки. Она сидела напротив, на кровати, лукаво улыбалась и была вся такая… провоцирующе соблазнительная, езумдун! А еще очень красивая. Распущенные волосы ей шли гораздо больше, чем хвостики.
Я тоже улыбнулся, чувствуя, что еще немного, и не удержусь. Будет у нас первая брачная ночь в больничной палате, корзалып! Нет, не для того я столько времени терпел, чтобы поиметь свою жену на больничной койке. Телки — они же романтику любят. Да и мне спокойнее на яхте будет. Нет, в первый раз надо что-то оригинальное замутить.
Но как она меня вчера поцеловала, озуналып! Сама! Вот это я бы повторил с удовольствием.
Я быстро пересел с кресла на кровать, рядом с Адилькой. Провел ладонью у нее по щеке, запустил пальцы в волосы на затылке, притянул к себе и поцеловал. Моя! Моя жена… Теперь уже совершенно точно — моя.
Адиль не возражала, лишь повернулась поудобнее и обняла меня за шею. Вскоре и ее пальцы оказались в моих волосах. Корзалып, моя лохматая шевелюра, похоже, обладает каким-то скрытым магнетизмом. Никогда больше стричься не буду…
Время словно остановилось. Теплые нежные губы, податливые и мягкие… Почти сразу захотелось чего-то большего. Обнимать, ласкать, уложить на эту больничную койку… Последнее я проделал, уже не совсем осознавая, что творю.
Адилька сначала податливо льнула ко мне, но в какой-то момент напряглась и стала отпихиваться, правда, не слишком активно.
— Шади… ну Шади же! Не здесь! Вдруг кто-то войдет… и… и вообще!
Да, точно, езумдун! "И вообще"… Я же сам решил, что не сейчас и, главное, не здесь. Огромным усилием воли я прервал поцелуй, посмотрел на раскрасневшуюся жену, большеглазую, с пухлыми алыми губами, с чуть взлохмаченными русыми локонами, и в очередной раз размечтался о парандже.
— Что еще ты придумал? — неожиданно насторожилась Адиль. — У тебя сейчас выражение лица такое…
— Ты очень красивая, — прошептал я.
И тут в дверь постучали, и вошел молодой мужчина в белом халате, а с ним уже не очень молодая женщина, вроде бы я вчера ее мельком видел — медсестра. Меня зачем-то выставили из палаты, чтобы позвать лишь минут через двадцать, зато порадовав, что мы можем выписываться. Правда, пришлось расписаться в паре документов, что моя жена будет соблюдать щадящий режим, не перенапрягаться и следить за питанием еще неделю минимум. И принимать целый список лекарств — чтобы свести на нет все последствия отравления.
Адилька радостно кивала на все их заявления, с таким лицом, словно согласна была отныне питаться одними пилюлями, лишь бы ее отсюда выпустили.
Но едва за врачами захлопнулась дверь, эта, на все согласная, внезапно объявила, что ее костюмчик похож на половую тряпку, а в больничном халатике она выходить в белый свет не готова.
Я пару минут послушал ее причитания, сдернул с койки простыню, полностью укутал замершую в шоке от моей наглости Адильку, оставив только глаза и нос, перетянул потуже, чтобы руками сильно не размахивала, перекинул через плечо, попой кверху. Документы о регистрации брака и справку о выписке в карман штанов запихнул, чтобы кому приспичит — могли удостовериться, что собственную жену из больницы забираю, и с непринужденным видом пошагал вниз.
Видимо, от потрясения первые две минуты Адиль молчала. Но потом голос к ней вернулся, корзалып!
— Пусти, шайтан ненормальный, куда ты меня тащишь? Пусти, сказала! — и смирная ноша на моем плече принялась извиваться, как бешеная гусеница.
Езумдун, вот пойди и пойми этих женщин. Хорошо, что лифт уже подъехал. Так что я нежно похлопал жену по вертящемуся заду:
— Сейчас в такси сядем, и отпущу. Сама же сказала, в халатике спускаться стыдно.
— Псих чокнутый! А вот так в простыне — не стыдно?! Пусти, сказала! Права не имеешь!
— Ха! Ты сама все документы подписала, так что с правами у меня все в порядке. Законную жену домой везу, — я подмигнул стоящему на вахте мужику и похлопал по карману с документами. Тот даже смотреть не полез, рукой лениво махнул:
— Дело молодое. Свою тоже в мечеть так тащил…
— Ах ты! — окончательно разъярилась Адилька и, хитро извернувшись, умудрилась как-то меня укусить, несмотря на замотанный простыней рот. Даже через рубашку — все равно ощутимо. — Ты, продувная морда! Это не считается, это — фиктивный брак, понял, понарошку! А на самом деле ты мне даже предложения не делал, и свадьбы не было, и мечети тоже! Пусти, крокодил!
— Это я-то крокодил? — я снова легонько шлепнул ее по попе, чтобы успокоилась. — Корзалып, да это ты тут кусаешься! Кстати, хорошая идея, тут и мечеть неподалеку!
И вместо того, чтобы вызывать такси, быстро пошагал в направлении ближайшего здания, где происходит одобрение браков Всевышним.
Адилька, отчаянно крутя головой, полюбовалась, как мы прошагали мимо стоянки такси и мобиля с гостеприимно открытой дверью. Притихла, видимо, соображая, что же происходит, потом удивленно спросила:
— А теперь ты куда собрался?
— Так я ж вроде сказал, озуналып. В мечеть. Еще метров двести, и мы у цели.
— В какую мечеть, ненормальный?! — недовольно возмутилась Адилька. Будто не она первая про нее заговорила, корзалып. — Да пусти… же… ты… меня! Троглодит! — она смешно кряхтела, пытаясь выпутаться из простыни, но безрезультатно. — Люди же смотрят, псих!
Люди, действительно, останавливались, перешептывались, мужчины поглядывали с пониманием, женщины пересмеивались. Одна пожилая пара даже обнялась, озуналып.
— Люди все довольны, они свою молодость вспоминают, — фыркнул я, с пинка ногой открывая дверь мечети и ставя босую Адильку на пол. — Все, давай, соглашайся, что я псих, зато твой, и поедем домой. Тебе постельный режим соблюдать надо.
Адилька протестующе фыркнула, да так громко, что на нас обернулась целая толпа народу. Видимо, сегодня какой-то особенно брачный день, озуналып! Еще три пары ждали своей очереди, пока степенный мулла читал наставления из большой старинной книги уже счастливо сочетавшимся.
