После этой фразы, сказанной почти с шутливой интонацией, обе тетки очень заметно побелели, несмотря на смуглую кожу. А бабулька уже делила пополам вынутую из кармана штанов небольшую пачку денег:
— Купюры крупные. Надеюсь, ума хватит не светить ими?
Тетки кивнули, гвардейка даже попыталась пренебрежительно фыркнуть, только это оказалось довольно трудно сделать с заметно подрагивающими губами. Какому же монстру меня передали, озуналып?!
— Дорогу до ближайшего хутора вы обе знаете, так что вперед. Проваливайте… Прогулки на свежем воздухе очень полезны для здоровья и фигуры.
Я с какой-то непонятной тоской проводил своих похитительниц взглядом и обреченно уставился на вышедших из-за деревьев двух мужиков. Один из них вел на поводу коня, через спину которого перекинули мое парализованное тело… Зачем я столько сожрал с утра в том кафе, корзалып?!
* * *
— Ну что, малыш, как ты себя чувствуешь? — услышав заботливый женский голос и ласковое обращение, я наивно решил, что предыдущие несколько часов мне привиделись, езумдун! Но, открыв глаза, сразу понял — я все еще на Венге, и галлюцинаций у меня нет. Неподалеку восседала на стуле уже знакомая мне старушка, а рядом, возле моей койки, суетилась милая женщина лет тридцати с небольшим.
— Очнулся? Пить хочешь, зайка?
Я прислушался к своему организму и понял, что хочу и пить, и есть, и…
— Сейчас, хороший мой, давай я тебе помогу, — женщина по моим глазам оценила список пожеланий и решила начать с последнего. С ее помощью я довольно быстро дохромал по коридору до небольшой комнатушки, где стоял вполне такой цивильный унитаз, и вообще вся обстановка наводила на мысли о больнице строгого режима — все белое, чистое, яркий свет, пара каталок вдоль стен, с десяток запертых железных дверей с небольшими окошками наверху… Даже на мне сейчас были белые штаны на завязках и рубаха с запахом.
От увиденного у меня вновь начался озноб: этакий уголок богатого фетишиста по медчасти, езумдун!
— Где я? — после удовлетворения естественных физических потребностей я решил удовлетворить метафизические.
— Там, где о тебе позаботятся и подготовят к встрече с твоей госпожой, зайчик, — если в смысл не вслушиваться, то звучит очень успокаивающе, мягко так, обволакивающе, прямо вот расслабься, слушай ее голос и плыви по течению… Только, корзалып, у меня с мозгами еще все в порядке! И услышанное мне не понравилось!
Поэтому я попытался вырваться из цепких сильных женских рук, чтобы сбежать. Пусть непонятно куда, но подальше отсюда.
— Малыш, ты же не хочешь снова пролежать, как бревно, несколько часов? Пойми, зайка, чем раньше мы начнем тебя готовить, тем быстрее ты от нас уедешь в гарем к своей хозяйке. И заживешь счастливой жизнью, в любви и внимании. Уверена, женщина, готовая заплатить за тебя такие большие деньги, будет тебя баловать, не переставая. Но в ее заказ входит и дрессировка, так что тебе придется немного потрудиться. Совсем чуть-чуть… — женщина с ласковой улыбкой посмотрела мне в глаза, и я практически сам, добровольно, стал опускаться на колени. Что происходит, сиздинучун?!
— Не сопротивляйся, малыш, не надо! Просто расслабься и позволь своему телу запоминать новые правила. Если мы все будем стараться как следует, то месяца за два доведем их до уровня инстинктов даже без применения коррекции с помощью аппаратов.
Нет, езумдун, что-то мне услышанное нравится все меньше и меньше, особенно про коррекцию… И новые правила, и инстинкты… Я, корзалып, совсем не хочу инстинктивно бухаться на колени перед каждой телкой!
— Послушайте, тут какая-то ошибка, я не хочу ни в какой гарем!
— Это ты сейчас не хочешь, малыш, — ах, как она улыбается, ласково, как будто действительно с глупым любимым ребенком общается! — Со временем ты поймешь, что твое предназначение — ублажать свою госпожу, и будешь с нетерпением ожидать встречи с ней, вот увидишь.
Не хочу я ничего видеть, никого ублажать, и… вообще, мы тут, чтобы Саяна спасать из гарема, а не для того, чтобы меня… Сирлиткетбер!
Не очень понимаю, почему я не рыпался, не пытался удрать, стукнув эту странную женщину по голове. Почему я позволил довести себя до своей маленькой палаты или, точнее, камеры.
Старушка, дождавшись, когда я улягусь в койку под ласковое воркование странной женщины, умудрившейся еще и рубашку при этом с меня снять, удовлетворенно кивнула и вышла. Женщина вышла вслед за ней, пообещав, что она сейчас вернется и меня покормит. И попросила не скучать…
Езумдун! Да уж, скучать в этом заведении мне точно не придется… Едва обе тетки вымелись, я схватил рубашку и натянул ее на себя, сверху накинул одеяло, укутался в него, как в кокон, но меня все равно трясло, словно в лихорадке. Вылезать из кровати не хотелось, потому как осматривать тут было явно нечего. Окно только на двери, небольшое, прямоугольное, зарешеченное, без стекла. Полукруглый откидной стол, привинченный к стене. Такой же полукруглый стул, рядом со столом, тоже привинченный к стене, корзалып! Кровать без ножек, без спинок, просто приподнятый немного над полом матрас, и все! Свой стул бабулька унесла с собой, озуналып…
Сумасшедший дом, точно! Только толчка в центре комнаты не хватает.
— Заждался, зайка? — в комнату вошла моя опекунша, а следом за ней гора мышц женского пола внесла поднос с едой. — Присаживайся к столу. Сейчас покушаешь, потом помоемся, возьмем все анализы, почитаем перед сном и спать.
Бред какой-то, езумдун! Ужин, сказка перед сном и спокойной ночи. А еще анализы… Эшекбардык!
Нет, поел я безропотно и молча, а вот дальше… "Помоемся" выглядело бы даже завлекательно, если бы кто-то потрудился заменить телок. Нет, эта, которая вечно зайкала, с пивом ещё потянет, но вторая мне категорически не нравилась.
Они провели меня по коридору в большую душевую, как в бассейнах или тренажерных залах — сразу на десяток душевых кабинок. Открытых душевых кабинок, корзалып! Впихнули меня в одну из них, а сами встали рядом.
— Мойся тщательнее, малыш! Тщательнее, а то Бруйме придется тебе помочь.
Никогда не фантазировал о том, как меня моет огромная мускулистая женщина, поэтому, повернувшись к этим двоим задницей, помылся самостоятельно. Только зубами скрипел на рекомендации активнее поработать мочалкой в определенных местах. Под конец мне выдали зубную щетку и зубную пасту…
И когда я, чистый и укутанный Бруймой в огромное, как она сама, полотенце, приготовился выдохнуть и пошлепать обратно в свою палату, мне напомнили об анализах.
Было странное ощущение провала во времени, учитывая то, что уже везде этот процесс полностью автоматизирован, а здесь меня встретили медсестра и старинный медробот, непонятно каким чудом работающий, потому как точно такого я видел лет в шесть на одной из выставок — раритетный экспонат еще прошлого века. Анализ крови старинным способом я стоически перенес, озуналып! Но потом началось совсем удивительное — им зачем-то понадобились и другие жидкости из моего организма. Ну, отлить в баночку — не проблема, хотя в присутствии трех женщин и робота… Но я справился. А вот со вторым было сложнее. У меня не то, что жидкость на анализы, у меня орган для старта жидкости вставать отказывался. А еще было дикое желание почувствовать себя убийцей-камикадзе, вспомнить все, чему меня учили на тренировках по самообороне, настучать этим трем теткам по морде и сбежать… Голым и в полотенце. Но разум связал инстинкты, заставляя подчиниться и не рыпаться, временно, езумдун… Временно!
