Так что, как прилетим, проверю, что за Адилькой слежки нет, и отпущу. Развод и без нее оформлю, — уведомление ей Камиль пришлет. Может, после того как я с ним встречусь, ей и не надо будет развода… Вдова, черная… Корзалып.
И пусть валит к Саяну, правильная моя… А то влез, чужому счастью мешаю. Нет, прилетим и по телкам… Новые как раз подросли, старых навестить надо, дел невпроворот!
* * *
Оставшиеся три дня до посадки на Бируни вызывали острейший приступ дежавю — один в один наши последние дни полета до Венги. Прямо даже кошки на душе скребли, настолько похоже. Зато хоть кормили снова нормально, по графику, и то плюс.
И сама Адиль по-человечески ела, а то, пока она в кристаллы играла, приходилось ей осторожно под руку миски с сухим кормом подпихивать, потому что на бутерброды и чай она не реагировала. А вот мюсли и сухофрукты лопала так, что за ушами трещало, горстями. Сидит, эльверниты гипнотизирует и в миске рукой копошится. Поить ее было не надо — сок и кола всегда под рукой. Единственное, я все время нервничал, чтобы она растворы свои не выпила. Как по мне, так даже с учетом того, что в составе лишь пищевые продукты, для организма смесь вышла бы слишком взрывоопасная, езумдун.
Спал я, естественно, на диване, в кают-компании. А то она ко мне каждое утро подкатывает, а скажут потом, что это я ее магнитом приманиваю… Ну и… Короче, сволочь я, сволочь! Действительно, взял и невесту друга к себе в кровать затащил, корзалып.
Так что лучше на диване. И самому за себя не стыдно, и никто в соблазнении чужих невест не обвинит, и невестам спокойнее — подальше от соблазна.
Зато Адиль теперь спать уходила чуть ли не в восемь вечера. Как ни загляну в каюту — спит. Отсыпалась, наверное, за все то время, что вокруг кристаллов прыгала и соусами их поливала.
* * *
Посадке на Бируни я обрадовался, как манне небесной. Пошел, притащил за руку Адиль в кают-компанию, посадил напротив и объявил:
— К Саяну мы пойдем вместе, это не обсуждается.
— Ну давай… — как-то так вяло, не радуясь, не сопротивляясь, я бы сказал, наплевательски она на мое заявление отреагировала. Даже обидно — я все-таки рассчитывал немного попререкаться или позлиться, если бы радость по поводу встречи с Саяном проявилась. А то как-то и сам последние дни как сомнамбула брожу, и она — как будто ей энергию вырубили.
— Кристаллы я уничтожил, но если хочешь заявить об открытии, запись у меня есть. И формулу состава, что ты сделала, я тоже сохранил, — я попытался впихнуть ей в руки флешку: — Держи, это твое. Сама решай, что с этим делать будешь.
— Нет уж, не нужно мне такого открытия! — ну надо же, хоть немного оживилась. — Шади, у тебя есть сейф в банке? Можешь это туда убрать? Не знаю, вдруг когда-нибудь в жизни понадобится.
— Надеюсь, что нет, — хмыкнув, я сжал флешку в кулаке, размышляя, куда ее можно спрятать понадежнее, кроме как в собственную задницу.
— Надеюсь… — ну вот, зарядка снова закончилась, озуналып! Прислушиваться приходится, чтобы понять, что она там себе под нос бубнит. — Я поеду в отель. И оттуда позвоню госпоже Клаусийлии.
Ну да, а я тут по яхте буду бегать, ежиков рожать, нервничая из-за нее. Это ведь она про кристалл, который нам подменили, не знает. Не сказал я ей — чего зря пугать. Сам три часа пролежал, в потолок просмотрел, завещание сочиняя… и хватит. Адильке знать не обязательно.
Просто в той коробочке, куда мы выкупленные кристаллы складывали, два было новых, измененных, а один… очень похожий, на первый взгляд не отличишь, только природный! Такая вот, озуналып, задница. Надеюсь, обойдется, конечно, но…
— Отсюда звони. Я тебя одну в отель не отпущу, пока не буду уверен, что за тобой слежки нет.
— Какой еще слежки, — отмахнулась она, но послушно позвонила. Вернее, не послушно, а как-то так, будто ей все равно. Тусклая она какая-то, никакой радости от скорого возвращения к законному жениху на лице нет. Вот и пойми этих телок!
Говорить она, правда, ушла в коридор. Да пусть хоть из микроволновой печи звонит — мне все равно, главное — на яхте, под моим присмотром.
Вернулась, правда, довольно быстро. Посмотрел я на нее и едва удержался от тяжкого вздоха: лицо нахмуренное, круги под глазами, будто не спит постоянно, а непонятно чем занимается.
— Н-да… нам придется подождать пару дней. Тайлитийлана прилетит и позвонит сама, — чего-то подобного я и ожидал. Не живут они на Бируни, летают неподалеку, следы путают. Только от кого и зачем, неясно. — Ты останешься на яхте?
— И ты тоже. Даже не обсуждается, — обрадовал я ее, встал и направился в коридор.
— Может, я лучше в отель? Тебе неприятно мое присутствие.
— Твое отсутствие мне будет еще более неприятно, — фыркнул я на все ее печально-грустные заявления. Сидит тут, страдает, несчастная такая, как будто это я первый блажить начал. У меня совесть тихо спала и не жужжала, а теперь грызет, зараза… Надо будет ей потом зубы выбить, гадине, озуналып.
— Зато буду уверен, что с тобой все в порядке, — пусть мы сейчас переругаемся, но в отель я ее не отпущу, и про эльвернит украденный ни слова не скажу. Ей к ее тусклой мордочке только осознания, что наше открытие уже стало известно кому-то третьему, не хватало.
— Шади, это Бируни. Самый шикарный и безопасный курорт в этом секторе галактики, — сидит, смотрит на меня, как на спятившего… ну и ладно, пусть считает, что у меня расстройство параноидальное после Венги. — Что тут может случиться?
— Лучше не фантазируй на эту тему, а подумай, чем мы будем обедать, — выдал я и быстро свалил в рубку.
У меня на двери были выставлены настройки, что открыть изнутри может любой, а снаружи — я или Адиль, приложив отпечаток ладони. Так вот, езумдун, все! Теперь в обе стороны — только я. И да, у меня обострение параноидальное. Некоторые на Бируни прохлаждаются, а я на Венге был… имею право на легкое психическое отклонение.
Глава 27
Адиль:
Ну и пошла я… обед готовить. А что еще оставалось?
Честно говоря, ужасно устала от бесконечного уныния, напряжения и непонятностей в моей жизни. Как раньше все было просто! Вплоть до этой осени.
А теперь моя жизнь превратилась шайтан знает во что с переплясами. Я уже злиться начала, на себя, на всех, на мир вокруг. Еще немного, и превращусь в Каргаш-Апай, стану такой же злобной, сварливой, и все лицо покроется морщинами от плохого настроения.
Надоело!
А что тогда делать? Ничего. Сжать зубы, взять себя не в руки даже, а в когти, и дождаться разговора с Саяном. И все выяснить, наконец!
Если он меня любит и ждет, если ему по-прежнему нужна моя помощь, значит, прочь сомнения. Если нет… тогда и будем жить дальше. А пока нечего тут строить из себя умирающего фламинго.
