— Я же запретила тебе выходить из дома! — ругаться и одновременно жадно принюхиваться было очень сложно. Но нарушение прямого приказа — это суровая провинность, а кто-то и так, можно сказать, на испытательном сроке. Пусть он и молодец, что не позволил ей вернуть Ойли бабушке… И вдвойне молодец, приготовив кундейковый суп… К праотцам! Доругаться и потом можно будет!
— А я и не выходил, госпожа. Мне все продукты к крыльцу принесли.
На самом деле выйти один раз на улицу Рейсту пришлось. И сидеть у калитки, выжидая, пока мимо не пройдет какой-нибудь мальчишка, с которым можно было бы передать записку. Но это же почти не считается — он даже за забор не выбегал. А потом, торопясь, чистил картоперцу, пока в практически новой скороварке, которой пользовались от силы пару раз, томился бульон. Даже для этой чудо-техники требовалось полчаса, а лучше час… Как раз, чтобы сделать зажарку и смешать в блендере сало с чесноком. Затем зелень… мелко-мелко. Ее можно будет добавить уже в разлитый по тарелкам суп. Красиво нарезать хлеб, салфетки…
А в помытую скороварку засыпать гречневой крупы и залить водой. Рейст заметил, как капитан смотрит на фото каши в горшочках, хотя и сомневался, угадал или нет. Ну если что — кашу он и сам прекрасно съест, а госпоже приготовит на ужин что-нибудь другое.
Дайрина застыла в проходе на кухню, не веря глазам своим, поэтому не сразу заметила, как мужчина начинает все больше и больше нервничать из-за ее молчания.
Пять минут ада. Рейст уже не знал, что и думать. Поспешил? Не надо было торопиться? Тля, зря он, конечно… Это он понимает, что крутился на кухне потому, что самому было приятно. А капитан может решить, что он так выслужиться пытается. Вину загладить. Или еще чего хуже… навязывается, подчеркивая, какой он замечательный. Нет, прежняя госпожа его постоянно хвалила и не зря. Так что ему есть, чем гордиться. Но не хотелось бы, чтобы его поведение расценили как намек… Тем более, может, у госпожи есть кто-то более молодой на примете. Его сюда для секса приводили, а не чтобы уют в доме создавать. В чужом доме. Тля… Стыдно-то как! Расхозяйничался на чужой кухне без разрешения.
— Рейст… ты — чудо! Как вкусно пахнет! Ну, давай же, корми меня скорее, я такая голодная, что слоногемота съем! А продукты ты на свои деньги купил, что ли?
— Нет, в долг, госпожа, — мужчина сначала честно ответил, потом попытался исправиться: — То есть да, я потом рассчитаюсь, не переживайте.
— Конечно, рассчитаешься. Завтра с утра оформим на тебя карточку…
Дайрина даже глаза зажмуривала, когда в рот отправлялась ложка с очередной порцией супа. Блаженство какое-то!
Когда он успел? Ее не было-то всего часа два, а Рейст умудрился такую деятельность развернуть. И скороварку нашел — подарок отца на двадцатипятилетие. Как раз папа подарил скороварку, а мама — наложника. Скороварку Дайрина оставила, а свеженького выпускника Джордана вернула. Зачем он ей сдался, наивненький и невинненький? Тем более в комплекте со скороваркой, которую он и в руках-то не держал никогда, наверное.
Нет, правильно она тогда этого мальчишку выкинула…
— Госпожа, я… Вы… Вы, если не хотите, то не надо! Я же не потому… Просто в столовой постоянно питаться вредно, а я пока у вас тут живу… Но я не навязываюсь! Я все понимаю, госпожа… И я не для того, чтобы вы меня простили… Вы не подумайте!…
— Заткнись и положи мне добавки. И сам садись поешь. А потом мне в ДИС надо…
— А можно я с вами?! Пожалуйста, госпожа! Я молчать буду, словно язык откусил!
Дайрина состроила скептическое выражение лица и с сомнением во взгляде внимательно оглядела мужчину. Тот покраснел, но продолжал умоляюще смотреть на женщину.
— Ладно уж. Будешь изображать охрану двух задержанных. В конце концов, мне одной вести их через всю площадь действительно трудно.
Глава 15
Ойли не очень понял, что происходит. Только то, что его куда-то увозят, причем не в приют. А как же Гойчик и его книжки? Да и у него с собой чужая! Даже представить страшно, как расстроится тот парень, что дал ему ее почитать!
Но едва Ойли заикнулся про сумку, ему строго велели заткнуться и помалкивать. А потом долго вели куда-то узкими полутемными улочками, затем за ними прилетела аэрошка.
Двое мужчин-сопровождающих уселись так, что полностью загородили собой окна. Ничего не видно, ничего не понятно, но при этом почти не страшно. Только за сумку с книгами и Гойчиком. Но, может, ее потом Рейст привезет?
Летели они где-то полчаса, может, минут сорок. Заскучать Ойли не успел, сразу начав фантазировать, чтобы не грустить по Гойчику.
Конечно, с ним ничего в приюте не случится! Он так и будет лежать в сумке и ждать возвращения хозяина. Книги, конечно, могут разобрать почитать. Но ничего, Рейст потом попросит, и книги вернут. Его в приюте уважают… И старая госпожа тоже уважает. Так что все будет хорошо…
Можно закрыть глаза и представить, что Ойли похитил дракон. Большой страшный дракон… И несет в свое логово! В пещеру… Или в замок? Лучше в замок, так романтичнее. В пещере будет темно, сыро, страшно. Еще там водятся разные насекомые и крысы. А вот в сказочном замке может все исполняться только по желанию гостя. Мама рассказывала про такое. Принцесса настолько сильно захотела получить красивый цветок, что доверилась дракону, и тот перенес ее в тридесятое королевство, где этот цветок рос в волшебном саду. А потом по ночам являлся к принцессе в образе прекрасного юноши и очаровывал ее… Мужчина сам очаровывал и соблазнял женщину! Даже думать об этом стыдно и… внутри по всему телу жар.
Интересно, зачем старая госпожа интересовалась родней Ойли по матери? И куда его везут? Неужели и правда к дракону?
Тогда пусть лучше там будет принцесса… принцесса, которая его спасет! Только не капитан гвардии, а какая-нибудь… покрасивее и помоложе.
— Вылезай, малек, прилетели!
Один из мужчин выпрыгнул из аэрошки, а второй остался, выжидая пока выйдет Ойли и только потом тоже спрыгнул на землю. Замка поблизости не было, но зато было высокое деревянное здание, окруженное садом из апельсиновых, лимонных и мандариновых деревьев. Красиво и ярко. Аэрошка почти бесшумно улетела, а мужчины повели Ойли через сад в деревянную башню.
Вокруг пахло цветами, цитрусами и сдобой… Юноша даже не удивился, когда внутри дома оказался стол, на котором красовался поднос с пирогами. И пухленькая госпожа, ласково улыбнувшись, пригласила всех к столу.
— Ужин попозже будет, когда дети вернутся, — пояснила она, словно извиняясь.
Госпожа, которая сама печет и, похоже, сама готовит. Нет, Ойли знал, что такие бывают, но не встречал пока ни разу.
— Пойдем, малыш, я приготовила для тебя комнату на третьем этаже.
Комнатка оказалась просторной и светлой, на стене над кроватью висела простенькая картина в серо-голубых тонах — озеро и немного леса вокруг.
