Я почесал собакину пузико, от чего тот пришел в восторг.
— Значит, то знак богов. И его тоже — Спутники сами выбирают себе хозяев, их невозможно приручить другим.
— Ну надо же, — я поднял щенка под лапы. — Какой ты у меня ценный.
Ладно, раз так — никуда не денешься. К тому же здесь у меня жизнь вроде бы спокойная, без разъездов и прочих приключений на мой виконтский анус. Тем более, взявшаяся ниоткуда собака, являющаяся, однако знаком богов. Кто бы мог подумать…
— А к тому же, — продолжила сестра, — они еще и прирожденные маги.
— Как собакин может магичить? Он же книжек не читал?
— Спроси у богов. Ладно, поехали в замок.
— Ты закончила?
— Все, сделала, — сказала она. — Теперь вырастет здоровым и сильным.
— Ну хорошо, — я спустил щенка на землю. — В седельной сумке поедешь?
Согласие.
— Он поедет с нами? — спросил дружинник, успев вкатить глаза обратно.
— Да, — сказал я. А Спутник смерил его презрительным взглядом — кто сказал, что у собак нет мимики, еще как есть — и задрав лапу, оросил сапог дружинника, вызвав мой смех.
— Иди сюда, — я взял щенка на руки. — Дома разберемся, кто ты такой.
Глава 9
— Сиди тихо! — я нажал на нос-кнопку щенка. — Я скоро вернусь. Тогда и погуляем.
Сожаление. Грусть. Надежда.
Ничего, перебьется без меня и полчаса. Вообще с домашней животиной так. А уж тем более с магической…
Да, Друг транслировал мне эмоции. Хорошо, хоть эмпатическая связь есть, могу понять, чего он хочет. Вот даже при выборе своего имени он мне помог. Я умышленно не стал давать ему имена своих ушедших питомцев — не надо искушать судьбу, пусть получит новое.
— Как же тебя назвать? — я, сидя на кровати, глядел на него. Он тоже глядел на меня, сидя передо мной на половичке. — Тузик? Шарик?
Презрение. Усмешка.
Ну, вот же противная магическая скотиняка! Мало того, что не хочет, чтобы его звали как нормальную собаку, так еще и «фи» мне свое транслирует!
— Ну тогда будешь Кабыздох XIV, самое имя для такого, как ты, собачьего величества!
Щенок оскалился и зарычал. Ну тут понятно и без эмоций.
— Что? Не хочешь? Тогда выбирай по списку. Бобик, Шавок, Дружок!
Злость. Досада.
— Да, я непонятливый! — сказал я ему. — Сам-то ты знаешь, как тебя зовут?
Уверенность. Досада.
— Ага, ты знаешь, но не можешь сказать?
Согласие.
Я почесал репу. Как бы узнать, как тебя зовут? Ну вот нет под рукой детских кубиков с буквами! Хотя…
Я полез на полку и достал букварь, по которому когда-то барчука — то есть, меня — учили читать.
— Буквы знаешь?
Отрицание. Недоумение.
— Ага, значит, ты у меня неграмотный.
Презрение.
Вот же, еще и с норовом! Ну точно, наличие разума не гарантирует хорошего характера, скорее, наоборот.
— Ну, давай тебя читать научим, — сказал я, открывая таблицу с буквами. — Вот это А, это Б…
Щенок внимательно слушал и смотрел, как я вожу по таблице пальцем.
— Ну что, понял?
Щенок кивнул совсем по-человечески. Я аж обомлел.
— Ну и что ты понял?
Он нетерпеливо тявкнул, пробежал по комнате, и взял зубами огрызок карандаша, невесть как оказавшийся на полу. Неужели сейчас мне еще имя свое напишет? Вот будет номер! Но нет, он поступил проще. Приволок огрызок, положил на таблицу с буквами и требовательно тявкнул.
— Ага, «Д», понял, — кивнул я ему.
Пользуясь носом и лапами, он подкатил карандаш так, чтобы его острие указывало на другую букву, и требовательно взглянул на меня.
— «Р». Продолжай!
Третья, четвертая, снова тяв…
— Друг? Ну я же говорил, Дружок!
Недовольство.
— Понятно, просто Друг. Ну что же, будешь Другом, раз сам так выбрал, — я потрепал его по холке.
Удовлетворение.
Так мое нежданное пополнение обрело новое имя. А вот к другим людям у него было свое отношение. На прислугу, делающую ему «уси-пуси», когда он семенил за мной по замку, ноль внимания и кило презрения — типа умиляйтесь, если хотите, моя царственная особа вас не замечает. На отца, грозно пришедшего посмотреть на внезапное приобретение, он посмотрел, как на необходимое зло, к сестре отнесся сдержанно. А вот Фили он невзлюбил. То ли она ему чем-то не понравилась, то ли ревновал — а собаки, кстати, как и кошки очень ревнивые существа. Когда она попыталась погладить его, он грозно клацнул зубами у руки. А когда она имела выразить свое неудовольствие по этому поводу, он повернулся к ней задницей и демонстративно порыл задними лапами. В результате пришлось намекнуть ему на порядок, и кто в доме хозяин — отказываться от Фили и ее услуг, как сексуальных, так и домашних я был не намерен. В конце концов, за дверью есть половичок, и сторожить покой хозяина, когда он совершенно беззащитен, есть святая обязанность собаки. Нечего зырить на чужой секс, это ему не порнхаб.
В результате установился статус-кво. Вот кухарке пришлось немного добавить работы — нечего со стола жрать, от этой пищи они долго не живут. Собакам можно далеко не все. Так что простимулированная несколькими серебряками, она готовила моему животному отдельно, и то, что я указал. Да и Друг подобрел к Фили, приносившей теперь на подносе не только мою еду, но и хорошую плошку для него, причем нормальной жратвы. Не соево-огрызочный собачий корм моего мира, который, по слухам, готовился из остатков переработки пуха и перьев и химических добавок. Впрочем, поверить в это было нетрудно — достаточно понюхать. Я бы такое жрать не стал.
Так что собакевич худо-бедно вписался в мой образ жизни. Ореол священного создания крепко оберегал его от плохого отношения окружающих. Попробуй пнуть, без ноги можешь остаться. Или без руки. Щенок-то щенок, килограмм на восемь, но зубки острые и кое-какая магия присутствует. Ну а природное обаяние милого существа и без зазрения совести используемая им эмпатия — особенно на кухарку, которой строго-настрого было запрещено кормить собакина вне графика — делали свое дело.
Так что я оставил собака на хозяйстве, а сам пошел в арсенал, забрать заказ.
Мастер Тирий, как и его сын, были на месте.
— Добро пожаловать, милорд, — мастер махнул рукой, приглашая пройти с ним. Ну да, это было одним из моих условий — держать заказ в тайне, нечего другим это видеть.
Мы дошли до конца арсенала, где была его мастерская.
— Готово, милорд! — мастер бережно достал несколько чехлов, закрывающих оружие не только и не столько от погоды, сколько от посторонних глаз. — Позвольте, я покажу?
