— Видно, — сказал я. — Земля выдаст.
— Эх ты, невежда! — рассмеялась она, и сделала пару пассов.
Ого! Все-таки магия Жизни — великая вещь. На том месте, где только что была выброшенная разворошенная земля, росла такая же зеленая травка, что и вокруг. Как будто, так и было.
— А потом ничего лишнего не прорастет? На этом месте, я имею в виду. Может, гуще, может наоборот, проплешина…
— А с чего вдруг? — дернула плечиком Ильга. — Стекло — вещь инертная, как обычный булыжник. Закопано глубоко.
— А магическая защита в бутыли?
— Ну так она в бутыли. Пока никто не тронет ее, она ни на что не влияет. Проверено уже, так что не парься.
— Ладно, — буркнул я.
Будем надеяться, что тот полупрозрачный туман, который клубится внутри, ничего не излучает и не просачивается наружу. Хотя, так оно и есть — поисковое плетение не показывало ничего.
— Проверяла я уже, — с усмешкой сказала сестра. — Не один раз. Ты думаешь, в первый раз что ли кубышки закапываем?
— О! А когда это? Ты вроде младше меня…
— …но помогаю Патитису с детства, пока некоторые своими «важными пацановскими делами» занимаются, — передразнила она одно из моих выражений. Его я использовал, чтобы увильнуть от выполнения чего-нибудь такого, что я делать не хотел. — Ну что, поехали к следующей точке?
— Подожди, а как мы потом найдем это место? — забеспокоился я.
— Посмотри по сторонам.
— Ну и что? — я огляделся. — Лес как лес.
— А, ну да, ты же балбес. Вон то дерево — это что?
— Ну дерево и дерево.
— Это ливантийская сосна. Ты что, разницу в коре не заметил?
Я изо всех сил вгляделся. Сосна она сосна и есть.
— У нее красная кора, — покровительственным тоном сказала она. — У того тоже и у того.
Она показала пальчиком на два остальных.
— Ну и что особого в этих елках?
— Не елках, а соснах. Они редкие и у нас практически не встречаются. Тем более три сразу.
— Откуда же они взялись?
— Не знаю, — скорчила она гримасу.
— Птичка летела, хвостиком махнула, погадила на ходу… — предложил я гипотезу.
— Пошляк ты был, им и остался, — вздохнула она. — У птички должен быть мощнейший запор на месяц, чтобы она их сюда донесла. Так что гипотезы не строй, это не твое.
— А что мое? — заинтересовался я.
— Сопровождать меня, раб! — хихикнула она.
— Кто раб? Я? Да я тебе сейчас…
И мы с хохотом и гыканьем понеслись обратно, сопровождаемые весело носящимся и гавкающим Другом.
— Ну а теперь серьезно, — еще нервно хихикая и пытаясь отдышаться, сказала она. — Вон те три дерева, а вот мощный старый пень. Если мысленно соединить его линией с вон той очень высокой сосной, то получится как раз та поляна с этими соснами. Отсчитаешь от крайней десять шагов по той линии, и можешь копать. Ты думаешь, я просто так ходила? Я шаги от ориентиров считала.
Я посмотрел на сосну-исполин, возвышавшуюся над кронами леса.
— Сомнительное удовольствие. Так проще что-то потерять, чем найти.
— Я там камушек под траву вдавила. Не перепутаешь.
Я хмыкнул. У меня уже в практике такое было, когда связной оставил тайник там, где найти его почти невозможно. Час поисков со щупом и отборного мата про себя помогли, но потом я этот случай описал в рапорте.
— Надеюсь, ты его узнаешь.
Друг тявкнул.
«Узнаю. Я».
— Ну хоть утешил.
— Поехали дальше. На выходе из леса можешь зарубку на дереве оставить, — разрешила сестра.
Проехав еще пару миль, мы свернули на этот раз вправо. Повторилась та же процедура, только здесь уже место было более приметным — десять шагов к дороге от дерева с дуплом.
— Все равно долго оно там лежать не будет, — успокоила меня Иль. — На следующей неделе или заберем, или, не дай боги, воспользуемся.
— Лучше первое, — убежденно сказал я. Перемен к худшему не хотелось.
— Скорее всего, — сказала Иль. — У меня нет чувства тревоги, а я обладаю даром предвидения.
— Ну дай-то боги. Куда теперь? Возвращаемся в замок?
— Рано еще. Можно заскочить в Змиевку для поддержания истории, а можно и просто проехаться до тракта, поглазеть, что народ с других графств везет.
— Ну что-то в Змиевку меня не тянет, — сказал я. — А прогуляться — почему нет?
Мы пустили лошадей тихим шагом, и, не торопясь, поехали в сторону тракта.
Тракт был пустынен.
— Ничего не понимаю, — сказала Иль. — Ни одной повозки, ни одного всадника…
— Ну время может быть такое, — сказал я. — Не все же им ехать, может кому-то что-то и не нужно. А может быть дошли слухи о том, что эльфы безобразят.
— Думаешь? Об этом знали только наши и…
— И изо всех деревень, мимо которых мы проезжали с повозкой. Ладно, старосте Змиевки сказали держать язык за зубами, но всем-то рот не заткнешь…
— Подожди, — вслушалась Иль. — Кто-то едет.
Я обратился в слух. Точно. Едет. Топот копыт уже был отчетливо слышен. Только вот не с тракта…
— Со стороны дороги от Бригена, — сказал я, и в этот момент из-за зелени деревьев на повороте выехали всадники.
Пятеро, на вороных конях. Четверых я определил, как дружинников — желто-красная форма Бригенов была притчей во языцех, над ней громко ржали все, кому не лень. Такое сочетание — бездна вкуса. Ну что поделать, если это цвета клана, и они прописаны на их гербе и в местном геральдическом брендбуке. А вот пятый, в черном костюме для верховой езды был мне знаком, виделись когда-то при других обстоятельствах. Граф Алиус Бриген, сын герцога. Примерно моих лет, та еще скотина.
Наши рода относились друг к другу с большой неприязнью. Особенно после неудачного сватовства Алиуса к Иль, которая к нему не пылала страстью от слова «вообще». То есть, просто органически не переваривала. Зато папаша Алиуса пылал страстью к серебряным рудникам нашего клана, да и прочим феодальным ништякам. Особенно если учесть, что отец хотя и граф, но намного богаче этого герцога и не зависит от него. И не только в силу обстоятельств, но и головы на плечах. Что у старого герцога, как и его сынка, отсутствовала — ничего не поделаешь, фамильная черта. Как у некоторых длинный нос или характерные уши. Только вот физические недостатки можно скрыть, а отсутствие ума выдает сразу, стоит открыть рот.
— О, кого я вижу! — преувеличенно радушно завопил Алиус. — Да это же господа Осгенвеи, владельцы свиноферм и короли навоза!
Алиус хрюкнул, подражая свинье.
