— Маловероятно, сэр.
— Влезать в пустотный конфликт бессмысленно, а значит: поломаю там всё нахрен, и всё на этом.
— Как скажете, сэр.
— Издеваешься?
— Немного, сэ-э-эр.
Ну, в целом — даже если сбежит с своими секретными полутора миллионами, то и хрен с ним. Гадить точно не сможет, а с разгрома Силлиума я даже не поимею рейтинга, как рассчитывал, ни в каком виде. Совсем дохлая конторка, но дело надо закрывать.
Перед проходом на территорию Силлиума гвардейцы героически разбежались, ну а я прорезал дверь ангара клешнёй, засунул туда башку краба и огласил внутренность грохотом внешнего динамика:
— Здр-а-а-асти!
И блин, стары знакомец толстый обнаружился. Бледный и судя по виду… блин, опять обделался, пузатый засранец.
В общем, ввалился я в ангар, начал курочить Досы и оборудование, вещая тем временем толстому через динамик.
— Вот говорил я тебе, толстый, не жри гамбургеры в таком количестве. Договорятся, скинутся и опять меня наймут. Говорил?
— Го-говорили, господин Краб.
— А ты, проглот такой жрал?
— Жрал, простите, гос-господин Краб. Я бо-ольше не буду… Не убивайте, а?
— Не буду, ты мне Краба запачкаешь, — отметил я, деловито оглядывая, что бы ещё такого интересного поломать.
Интересного не осталось, был толстый, но ломать его было не интересно.
— Толстый, где папаша Надий сидит? — осведомился я. — У меня к нему пару вопросов.
В ответ толстая лапа аж выстрелила в сторону отмеченного офиса.
— Ладно, толстый, живи. Но гамбургеры третий раз не простят! — веско огласил я, разламывая стенку.
Двухблочное офисное здание, на первом этаже пусто, а на втором кто-то есть, хм. Засунул я сенсор в окно второго этажа и узрел рыбомордую секретутку: талия осиная, сиськи размера шестого с гаком, зад им в противовес. Губищи в четверть лица, глаза вечно вытаращенные — ну в общем она, одна из рыбомордых Надия.
— А что это ты тут забыла? — несколько озадаченно прогудел динамиком я. — Надий-то вроде сбежал.
— А он меня бросил, скотина такая! Некрасивая я, видишь ли, ему! Да у меня накачка в три раза дороже этой дуры Шии! А ты — Краб?
— Э-э-э…да, — выдал я.
— А тебе секретарша не нужна, Краб?
Захлопала эта рыбодевка буркалами своими выпученными, сложила губищи свои жуткие бантиком и сиську свою, больше бронебойный снаряд напоминающую, приподняла.
Я, конечно, мужественный охрененно, но этого зрелища не выдержал. И с мужественным рёвом «Да ну нахер!» щеманулся от офиса. Ну реально страшно, блин!
Не буду этот офис разносить, принял разумное решение я. И, с некоторым опасением, двинулся в обратный путь. А то мало ли, ещё погонится, чудище, кхм, морское.
И вот, топаю я с чувством выполненного долга, но некоторым… ну обломом что ли, внутри. Как-то пришёл, отпинал… Нет, каких-то лютых боёв не сказать, чтобы очень хотелось, но как-то… По бытовому, что ли, вышло. Как пьяному соседу в глаз съездил, такие же ощущения.
Дживс о «закрытии конфликта» доложил, в общем — всё. О Надии этом можно забыть минимум лет на десять, а то и навсегда — ну не совсем же он тупой, блин. А если он в край упёртый и мстительный баран — то лет через десять (если доживу, что с нашими планами и не факт), ещё чего-нибудь ему сломаю, как объявится. Шею, например, или ещё что ненужное.
В общем, встряхнулся, потопал я, а тут выносит на меня летучий диск, этакий медленный и печальный аналог байка. А на нём восседает, с кружащимися вокруг неё видеодронами, мне уже знакомая журнашлюшка. Которая речи мои мудрые после свалки слушать не желала, дура такая.
Ну, впрочем, может и не журнашлюшка: свечку не держал, высерами её профессиональными не интересовался. Но журнолядь — точно.
— Господин Дрей, «Вестник Арены», как вы относитесь к интервью?
— Хреново, — честно ответил я.
И тут Дживс подключает конференцию с девчонками:
— Ан, дать интервью стоит.
— Популярность — тоже важно, я так думаю, Ан.
— Известность, а не только рейтинг, сэр, имеет значение.
— Дам, дам эту интервью. А вы всё видели?
— В отсутствие запрета, сэр, я транслирую дамам видеоданные. Прекратить, сэр?
Ну, блин, молодец, эфиряка. Пнуть его что ли? Нашёл, когда вопрос спрашивать, скотина такая!
Впрочем, секретного ничего, сверх девчонками узнанного. А так дёргаться меньше будут, может заметят, что, интересное. Да и посоветуют толковое — всяко бывает.
— Я не против, транслируй, — отмахнулся я.
Журналядь, тем временем, нарезала круги и пыталась донести до Краба, что «хреново» — это хреновая позиция. Крабу была на это похер, как и мне, по большому счёту, но интервью так интервью. Так что открыл я ложемент и уставился в хищно нацелившихся на меня видеодронов.
— Прекрасно, капитан Дрей! Нашим зрителям интересно, конфликт вашей компании и бывшей крупнейшей из компаний Арены «Силлиумом» завершён? Или вы хотите совершить что-то ещё более ужасное?
— Завершён, — буркнул я, а журналядь запела о моей «звериной жестокости и глумлении над поверженными».
И, судя по каналу от Дживса, ещё и в эфир пустила запись Краба, выделывающегося над валяющимся Досом. Я, блин, тогда время тянул, а теперь это как «садистское глумление» выставляют, паразиты. Впрочем, ведущий тоже тогда херь нёс подобного типа, да и похрен, по большому счёту.
— …так что, дорогие зрители, очевидно, что компания «Силлиум» окончательно прервала своё существование. Капитан Дрей, а вы будете участвовать в боях на Арене?
— А вы в прошлый раз не поняли моих слов? Это не бои, а свалка неумех…
— Как мы видим, годы не щадят никого, а иногда, даже, и месяцы. Видимо повреждения во время той схватки слишком оказались тяжелы для капитана Дрея. И теперь мы видим не гордого и жестокого победителя, а трясущегося от страха и пребывающего в фантазиях…
— Журнашлюху! — громогласно рявкнул я динамиками Доса.
— Вижу, вам есть что сказать, капитан Дрей? Может вы поучаствуете хотя бы в «дикой» схватке?
Сказать мне было много чего, но не успел. Мыслетекст от Дживса: «подумаю» подчёркнутый несколькими линиями меня остановил.
— Я подумаю, — буркнул я. — Интервью закончено. И сама дура! — справедливо отметил я, замыкая ложемент.
Дотопал до Кистеня, уставился осуждающим глазом на девчонок с Дживсом.
— Довольны, блин? «Дай интервью» — противным голоском пропищал я.
— Ну кто же знал? Какая-то совсем бешеная журналистка.
— А, по-моему, ты классно смотрелся Ан. А баба эта — просто дура!
