– Если нет, я такой шум подниму, что хуже будет. На голову
встану, а картина будет в суде.
– Как вы думаете, Декстер будет мешать вам представить картину
в качестве вещественного доказательства? – спросила Делла.
– Он будет драться, как разъяренный бык. Придется без конца
оттаскивать его.
– Почему?
– Во-первых, он предвидит, что это осложнит ситуацию не в
его пользу, а во-вторых, он пытается заставить меня разрешить Максин дать
показания на предварительном слушании дела. Если она покажет, что Дюрант велел
ей пойти к Рэнкину и сказать о фальшивом Фети, тогда все становится на свои
места. Но адвокат, позволяющий клиенту давать показания на предварительном
слушании, обычно считается кандидатом в приют для умалишенных. Выступление
обвиняемой на предварительном слушании может лишь заострить противоречия в
показаниях обвинения и защиты, и ни один судья не решится разрешить этот
конфликт не в пользу обвинения, если, конечно, оно не разбивает вдребезги всю
версию, выстроенную прокурором. Но, надо сказать, такой шанс выпадает один на
десять тысяч.
– А нечто подобное случалось в вашей практике? – спросила
Делла Стрит.
– Да, дважды, но там не было другого выхода. Показания,
данные подзащитным, влекли за собой другие, которые при других обстоятельствах
никак не могли быть даны. А именно они полностью разрушали схему, выстроенную
обвинением.
– А не стоит ли и в нашем случае пойти на это? – спросил
Дрейк.
Мейсон, не прекращая своей монотонной ходьбы по залу,
сказал:
– Именно это я и пытаюсь решить, Пол. Сейчас я стою перед
таким выбором, что не приведи господь ошибиться. Прокручиваю в голове все
варианты.
Мейсон вернулся за стол и полностью ушел в свои мысли. Он
почти не притронулся к еде; сидел, играя вилкой и уставившись в одну точку на
скатерти.
Вдруг он отодвинул тарелку и встал из-за стола.
– Я пойду на это!
– Пойдешь на что?
– Разрешу Максин дать показания.
Делла Стрит попыталась что-то говорить, но потом
остановилась.
– Для меня это может оказаться чем-то вроде самоубийства.
Если номер не пройдет, то по всей стране будут перемывать мне кости и называть
это самой большой глупостью года. Но я все равно это сделаю. Другим путем эту
чертову картину сюда не вытащить, а она мне позарез нужна. И надо
поторапливаться, пока с ней ничего не случилось.
– А что с ней может случиться-то? – спросил Дрейк.
– Да что угодно – исчезнет, украдут или просто уничтожат. И
этот парень, Горинг Гилберт, тоже может испариться. И кто, черт возьми,
забеспокоится, если одним длинноволосым художником станет меньше? Давай, Пол!
Поешь в другой раз. А сейчас быстро сделай повестки Олни, его жене, Хауэлу,
Рэнкину и охране в яхт-клубе.
– А этим-то зачем?
– Хочу знать, когда делали копию.
– И ты сможешь все это выстроить в убедительную версию?
– Пока не знаю, но буду изо всех сил стараться. Одно точно –
с картины нельзя спускать глаз. Я постараюсь зарегистрировать ее как экспонат в
суде.
– Копию Фети? – спросила Делла.
Мейсон кивнул:
– Пойдем, Пол.
Глава 16
Ровно в час тридцать, как только судья Мэдисон занял свое
место, Томас Декстер сообщил ошеломляющую новость:
– Я бы хотел еще раз вызвать для дачи показаний Матильду
Пендер.
Молодая женщина заняла свидетельское место.
– Я хочу вас еще кое о чем спросить, – начал Декстер. – Вы
видели обвиняемую, и вам показалось, что она нервничает. Она стояла в
телефонной будке, вероятно ожидая…
– Пожалуйста, без «вероятно», – прервал его Мейсон, – нас
интересуют только факты. Выводы мы сделаем сами.
– Хорошо. У меня здесь есть схема автовокзала с изображением
телефонных будок, камер хранения, билетных касс, комнат отдыха и зала ожидания.
А также входные и выходные двери. А теперь укажите, пожалуйста, точку на этом
плане, где вы увидели обвиняемую. Сначала я прошу вас внимательно посмотреть на
схему и сказать, все ли на ней верно отражено.
– Да, сэр, все точно.
– Хорошо. А теперь укажите, в какой точке находилась
обвиняемая тринадцатого вечером.
Свидетельница указала карандашом место на схеме.
– Приблизительно в этой точке?
– Да.
– И как долго вы ее здесь видели?
– Она была или здесь, вот в этой точке, или рядом по крайней
мере минут пятнадцать. В этом я уверена.
– Что потом произошло?
– Потом она вошла в телефонную будку.
– Я обратил внимание, что автоматические камеры хранения
находятся как раз рядом с телефонными будками.
– Да, они как раз за будками.
– А теперь я хочу спросить, знаете ли вы, где находится
ячейка под номером 23В.
– Да, сэр.
– Где?
– Третья сверху на этой схеме.
– Вам знаком человек по имени Фултон, Франклин Фултон?
– Да, сэр.
– Вы видели его четырнадцатого или пятнадцатого?
– Мы встречались пятнадцатого.
– Где и при каких обстоятельствах?
– Я проверяла автоматические камеры на автовокзале. Когда
какую-то из ячеек не открывают в течение двадцати четырех часов, мы проверяем
ее и в соответствии с инструкцией переносим содержимое в специальную комнату,
после чего ячейкой можно опять пользоваться.
– Объясните подробнее, как это делается.
– Как только монета опускается в приемное устройство ячейки,
на табло, находящемся вверху дверцы, появляется регистрационный номер. Каждый
вечер в одно и то же время я все их переписываю, затем сравниваю с предыдущими
номерами, которые были записаны двадцать четыре часа назад.
– Итак, пятнадцатого вы обнаружили, что регистрационный
номер одной из ячеек не изменился?
– Да, сэр.
– Каков порядковый номер этой ячейки?
– Тот, который вы упомянули, 23В.
– И когда вы открыли ячейку, то что там обнаружили?
– Оружие.
– С вами кто-то был там?
– Сначала никого. Потом я вызвала полицию, и пришел Франклин
Фултон. По-моему, он сержант.
