– Защита понимает ее.
– Очень хорошо. Если вы намерены выступить, то пожалуйста, –
разрешил судья Мэдисон.
– Я вызываю Горинга Гилберта, – объявил Мейсон.
Гилберт, в рубашке, застегнутой на все пуговицы и
заправленной в брюки, и спортивной куртке, вышел вперед, поднял правую руку и
занял свидетельское место. Когда секретарь суда записал имя и адрес свидетеля,
Мейсон спросил:
– Вы знали при жизни Коллина Макса Дюранта?
– Да.
– Вас с ним связывали какие-то дела?
– Да.
– В последние несколько недель у вас с ним были деловые
контакты?
– Да.
– В результате он заплатил вам какие-то деньги?
– Да, он заплатил мне за работу, которую я для него сделал.
– Как вы получили деньги – наличными или чеком?
– Наличными.
– А какими купюрами? Были ли там банкноты какого-то
определенного достоинства?
– В последний раз я получил от него всю сумму стодолларовыми
банкнотами.
Судья Мэдисон задумчиво нахмурился и подался вперед, чтобы
внимательнее рассмотреть свидетеля.
– А какую работу вы для него делали? – спросил Мейсон.
– Я делал различные живописные работы.
– Вы завершили эти работы?
– Да.
– И что вы с ними делали?
– Они доставлялись Коллину Дюранту.
– Вы знаете, где сейчас эти работы?
– Нет.
– Что? – воскликнул Мейсон.
– Я сказал, что не знаю, где они.
– Меня интересует картина, которую я видел у вас в
мастерской, выполненная в манере художника…
– Я знаю, о чем идет речь.
– Где она сейчас?
– У меня.
– Вы получили повестку с указанием принести картину с собой?
– Да.
– Это та самая картина, которую я видел в вашей мастерской?
– Да.
– И она у вас с собой, здесь?
– Да, она в комнате для свидетелей.
– Принесите ее, пожалуйста.
– Одну минуту, – вмешался Декстер. – С позволения суда, я не
возражал против ведения этой линии допроса, поскольку надеялся, что она будет
увязана с делом. Относительно стодолларовых банкнотов, возможно, они и имеют
отношение к делу. Но что касается этой картины, то совершенно очевидно, что
вопрос этот неправомерный, несущественный и к делу не относится. Я возражаю
против него и буду стоять на своем.
– Может показаться, – начал излагать свою мысль судья
Мэдисон, – что оплата стодолларовыми банкнотами – это интересное развитие
событий, но при условии, что их можно было бы каким-то образом
идентифицировать… Я надеюсь, защитник сможет увязать их с делом?
Судья вопросительно посмотрел на Перри Мейсона.
– С позволения суда, я намерен увязать с делом и эту
картину.
Судья Мэдисон покачал головой:
– Не думаю, что картина является существенным
доказательством. Деньги, полученные за картину, – возможно.
– Ваша честь, я докажу, что картина является существенным
доказательством, – настаивал Мейсон.
– Нет, – не соглашался судья. – Я думаю, вам лучше
попробовать другой ход, мистер адвокат. Я полагаю, что прежде, чем вы
представите картину, вам стоит показать, что она является существенным
доказательством на определенном этапе развития этого дела.
– Я намерен это сделать.
– Ну что же, действуйте.
– Однако, – продолжал Мейсон, – я бы хотел в присутствии
свидетеля зарегистрировать эту картину и отдать ее на хранение секретарю суда,
пока не будет доказано, что она является необходимым вещественным
доказательством.
– Надеюсь, у вас нет возражений против подобной процедуры, –
обратился судья Мэдисон к Декстеру.
Казалось, заместитель прокурора какое-то время был в
нерешительности. Потом он встал и заявил:
– С позволения суда, я бы сделал следующее замечание.
Свидетель явился сюда по повестке и согласно ей принес с собой картину. Но ведь
картина никуда не денется, она же не может убежать!
– Картина-то не убежит, – отпарировал Мейсон, – но ее могут
унести.
– Ну что ж, она здесь, и можно будет вернуться к ней
позднее.
– Если она будет зарегистрирована и оставлена на хранение в
суде, тогда…
– Очень хорошо, – прервал его судья Мэдисон, – суд намерен
согласиться с этим. Предъявите картину, мистер адвокат.
Мейсон обратился к Гилберту:
– Принесите, пожалуйста, вашу работу.
Гилберт, угрюмый, враждебно настроенный, после минутного
колебания сказал:
– Это моя картина. И я не думаю, что у меня ее просто так
можно забрать.
– Принесите ее, пожалуйста, и мы посмотрим, – сказал судья
Мэдисон. – Это распоряжение суда.
Гилберт вышел в приемную и вскоре вернулся, держа в руках
завернутую в бумагу картину. Он сердито содрал оберточную бумагу и предъявил
свою работу суду.
Судья Мэдисон посмотрел сначала на картину, потом на
Гилберта и спросил:
– Это вы сделали, молодой человек?
– Да, ваша честь.
– Это очень хорошая работа.
– Благодарю вас.
– Можете занять свидетельское место.
– Картина, которую вы предъявили, – начал Мейсон, – сделана
вами по просьбе покойного Коллина М. Дюранта?
– Так, одну минуту, – вмешался Декстер. – Прежде чем вы
ответите, я намерен возразить, поскольку этот вопрос недопустим. Он несущественный
и к делу не относится. Эта картина не имеет абсолютно никакого отношения к
делу.
– В данном случае суд согласен. Возражение принято.
– С позволения суда, я прошу, чтобы картину
зарегистрировали, – сказал Мейсон.
– Принято.
– И оставили под охраной секретаря суда.
– На какое время? – спросил судья Мэдисон. – Когда вы будете
готовы добраться до сути этого дела, мистер адвокат?
– Я намерен сделать это до завтра.
