– Да.
– Я сейчас покажу вам одну работу, и вы скажете, она ли это.
Судья Мэдисон посмотрел на Гамильтона Бергера.
– Нет возражений, – просиял тот. – Мы предоставляем защите
полную свободу действий.
– Возможно, это даст повод предъявить картину в качестве
вещественного доказательства, – заметил судья Мэдисон.
– Если он хочет заставить обвиняемую давать показания только
для того, чтобы вытащить эту картину, то ради бога! Пусть вытаскивает все, что
хочет. Это даст нам больше возможностей для перекрестного допроса, – не
унимался Гамильтон Бергер.
– Очень хорошо, – решительно согласился судья Мэдисон.
– Я так сформулирую вопрос, Максин, – продолжал Мейсон. – Я
покажу вам картину, которая предъявлена для опознания. Вы видели картину, когда
ее внесли в зал заседаний?
– Да.
– Теперь слушайте вопрос внимательно, Максин. Является ли
эта картина, которую я вам сейчас показываю и которая зарегистрирована под
номером один, той же самой, которую вам показал Дюрант, велев передать Рэнкину,
что это подделка?
– Я не знаю.
– А не могли бы вы подробнее ответить на этот вопрос?
– Хорошо, я скажу так. Эти картины абсолютно похожи. Если
это не та самая картина, то она выглядит абсолютно идентично.
– Тринадцатого вечером у вас было продолжение разговора с
Дюрантом?
– Да.
– В котором часу?
– Около шести часов вечера.
– И что сказал вам Дюрант на этот раз?
– Мистер Дюрант велел мне убираться из города как можно
быстрее, не оставляя никаких следов, не останавливаться, не брать ничего с
собой, уезжать, и все.
– Когда он велел вам уехать?
– Через час. Он сказал, что я не должна задерживаться в
своей квартире.
– У вас был разговор о деньгах?
– Я сказала ему, что у меня нет денег на дорогу, и он
ответил, что постарается раздобыть. Он велел мне ждать его возвращения в
течение часа. Если он сможет достать денег, то привезет их, а если его не
будет, то я должна уехать хоть на попутных машинах или телеграфировать сестре и
просить денег.
– У вас есть замужняя сестра, проживающая в Юджине, штат
Орегон?
– Да.
– Вы сообщили мистеру Дюранту о вашем разговоре с мистером
Рэнкином по поводу картины в главном салоне яхты Отто Олни, которую приписывают
кисти Филиппа Фети, но которая, по мнению Дюранта, является всего лишь
заурядной подделкой?
– Да.
– А вы сказали ему, на что пошли в связи с реакцией и
действиями Рэнкина?
– Да, я поставила его в известность о даче письменных
показаний под присягой, где сообщила о мнении Дюранта относительно картины.
– И после этого он велел вам как можно быстрее убраться из
города?
– Да.
– Теперь я намерен спросить вас, Максин, имел ли мистер
Дюрант какую-то власть над вами?
– Да.
– Он знал какую-то тайну и угрожал раскрыть ее, если вы не
подчинитесь его воле?
– Да.
– А сейчас, с позволения суда, я бы хотел предъявить картину
в качестве вещественного доказательства.
– Мы против предъявления картины в данный момент, – возразил
Гамильтон Бергер. – Нечего нам показывать, что это поддельный Филипп Фети,
нечего показывать, что она когда-то висела в салоне Отто Олни…
– А мы и не утверждаем, что она там висела, – прервал его
Мейсон. – Мы как раз этого не думаем.
– Что? – переспросил судья Мэдисон, явно озадаченный.
– Если суд позволит, – продолжал Мейсон, – я думаю, что все
гораздо сложнее и не ограничивается тем, что лежит на поверхности.
– Конечно, с позволения суда, – выступил Гамильтон Бергер, –
все это кажется не имеющим отношения к делу, если только защита не покажет
мотивацию убийства и мы не разовьем эту тему на перекрестном допросе. Однако
давайте предположим, что покойный был мошенником, который замышлял что-то против
мистера Олни, или мистера Рэнкина, или обоих. Так что же – это дает обвиняемой
лицензию на убийство? У нас пока не объявлена охота на мошенников и
шантажистов.
– Факт остается фактом, мистер Мейсон, пока эта картина
слишком изолирована от всего нашего дела, – сказал судья Мэдисон. – Другими
словами, свидетель показал, что покойный заплатил ему за изготовление
нескольких картин. Но этот же свидетель сказал, если только я правильно его
понял, что ему заказали эту картину, но кто именно, он не говорил. Теперь
обвиняемая показывает, что эта картина на первый взгляд та же самая, что и в
салоне на яхте, та, которую Дюрант назвал подделкой. Но пока мы не установили,
является ли она копией, подделкой или оригиналом.
– Вот именно, – подтвердил Мейсон, – как раз это я и хочу
установить.
– Ну что ж, действуйте, – разрешил судья Мэдисон. – Если
исходить из показаний, это может быть оригинал. Для копии она слишком хороша.
– Для того чтобы установить, что это такое, – нахмурился
Мейсон и сделал вид, что неохотно уступает в этом вопросе, – мне придется
попросить обвиняемую временно уступить свое место предыдущему свидетелю,
Горингу Гилберту.
– Очень хорошо, – сказал судья Мэдисон, – если на этот раз
вы хотите предъявить картину в качестве вещественного доказательства, мы
проведем ее предварительный осмотр. Вы можете пройти в зал, мисс Линдсей, а
мистер Гилберт займет ваше место.
Гамильтон Бергер сделал попытку приподняться, чтобы
возразить, но после минутного колебания сел на место.
Мейсон, покусывая губу, как будто от досады, повернулся
спиной к Гамильтону Бергеру и ободряюще подмигнул Делле Стрит.
Гилберт опять поднялся на свидетельское место.
– Вы получили заказ сделать копию картины, которая находится
на яхте Отто Олни?
– Да.
– И вы сделали эту картину?
– Да.
– Посмотрите на полотно, которое я держу в руках и которое
зарегистрировано в журнале вещественных доказательств защиты под номером один,
и скажите – это та самая картина?
– Да.
– Вам за нее заплатили?
– Да.
– Сколько?
– Две тысячи долларов.
– Как вам заплатили?
– Разве мы с этим не покончили? – спросил судья Мэдисон.
