Жанна, словно завороженная, слушала бабушку Ксеню. Ее слова действовали убедительнее, чем все разумные доводы Аниты. Слезы высохли в ее глазах. На лице появилась несмелая улыбка.
— Бабушка Ксеня, а можно ли мне в церковь?
— В церковь можно. Главное, смирение в душе и вера в милость Господа.
На том и порешили. Жанна, сопровождаемая неутомимой Ксенией Петровной, с благоговением входила в церковь. Неуверенная походка, растерянный взгляд — все свидетельствовало о том, что она не знала, как себя вести, что делать.
День был обычный. Прихожан в храме почти не было. Старенький священник понял состояние женщины, по всей видимости, впервые посетившей святую обитель. Он поспешил к ней навстречу:
— Что привело тебя сюда? — тихо спросил он.
— Я ищу утешения.
— Тебе бы исповедаться, дитя мое, — голос был тихий, он внушал доверие.
Подбадриваемая Ксенией, Жанна кивнула.
— Да, батюшка. Мне надо облегчить душу.
Домой возвращались совсем в другом расположении духа. Ксения была рада, что Жанна преодолела свой страх и поведала о своих сомнениях священнику. А Жанна была под впечатлением беседы с батюшкой. Она откровенно рассказала о своих терзаниях и словно избавилась от тяжелейшей ноши.
— Молитесь, дитя мое. В молитвах и благочестии найдете успокоение.
— Но я и молитвы-то ни одной не знаю.
— Молитесь своими словами, сердце их подскажет. А молитвы бабушка знает. Она поможет.
Разговор со священником удивительным образом повлиял на Жанну. Она стала часто ходить в церковь. Ставила свечки за упокой душ усопших мужей своих, отца, матери. Молила у Бога прощения за грехи свои, просила дать силы преодолеть темные силы в душе своей.
Она стала спокойнее. Опять окунулась в работу. Лариса не могла нарадоваться на нее.
Основная часть производственных проблем лежала на плечах Вадима Буравского. Жанна живо интересовалась всем, что касалось дел компании. Но свободного времени оставалось предостаточно. Заполняла его тем, что навещала Аниту и Марину. Одна была вся в заботах о детях, вторая — ожиданием их с Вадимом первенца.
Радуясь за подруг, Жанна завидовала им. У них была семья, рядом любящие мужья, дети или их ожидание. Ласково глядя на располневшую подругу, Жанна однажды не выдержала:
— Я так хочу ребенка. Но, увы, счастья материнства мне уже никогда не испытать. Какие вы с Анитой счастливые.
— А ты не завидуй, а то сглазишь еще, — перевела в шутку Марина. — Почему бы тебе не заняться благотворительностью. В детских домах дети нуждаются не только в материальной помощи, они ждут заботы и ласки. Тебе ли не знать этого? Может быть, там ждет тебя твое счастье — малыш или малышка, нуждающиеся в тебе.
— Ты права, только я боюсь, что не смогу полюбить чужого ребенка так, как любила бы своего. А вот насчет благотворительности надо обязательно подумать.
— Не думать надо, а действовать.
Это была хорошая идея. Жанна посетила три детских дома. Общалась сначала только с администрацией. Выясняла, в чем нуждаются дети, как им можно помочь. Она так увлеклась, что уже стала больше заниматься проблемами детских учреждений, чем делами парфюмерной компании.
Со временем круг ее подопечных расширился. Она побывала в местном доме престарелых и ужаснулась, в каких условиях живут одинокие обездоленные старики. Они, как и брошенные дети, нуждались в заботе, внимании и хорошем уходе.
Когда она приезжала с подарками к детишкам, старалась не останавливаться взглядом на ком-то из них. В ее памяти еще живы были воспоминания, когда она, как и другие дети, ждала, чтобы ее взяли в семью, заглядывая с надеждой в глаза посетителей. И прекрасно помнила, как больно было понимать, что она никому не нужна.
Со взрослыми людьми было проще. Они уже ничего хорошего не ждали от жизни, довольствуясь теми крохами заботы, которые уделял им немногочисленный персонал заведения.
Сердце Жанны было открыто для любви и сострадания. Уезжала от больших и малых подопечных с болью и сочувствием. Однажды, не выдержав, подошла к одиноко сидевшей в сторонке старушке. Ее глаза, полные печали, смотрели на Жанну, не выражая просьбы о внимании или сочувствии. Это были глаза человека, который перенес много лишений и обид и уже не ждал от жизни приятных сюрпризов.
— Как вас зовут? — спросила Жанна.
— Виктория Павловна, — седая старушка ответила с достоинством, не допускающим жалости к себе.
— Вы давно здесь?
— Более трех лет, — тихо прошептала женщина и непрошенная слеза скатилась по ее щеке.
Жанна присела рядом. Ей не случайно захотелось приласкать эту несчастную. Именно такой она представила себе свою одинокую старость.
— А вы не хотели бы переехать жить ко мне? — слова вырвались неожиданно для самой Жанны и очень удивили старушку.
— Это еще зачем? — удивление было искренним. В нем даже послышались нотки оскорбленного человека. Жанна уже пожалела о сказанном. Но отступать было поздно:
— Я живу одна, и…
— В гувернантки я уже не гожусь! — неожиданно пошутила пожилая женщина. — Для компаньонки тоже не подойду по возрасту. Поэтому, деточка, оставьте меня в покое. Мне и здесь хорошо. Не надо меня жалеть. Ступайте, милая. Она отвернулась от Жанны, давая понять, что не желает больше с ней разговаривать.
Жанна извинилась и отошла, но долго не могла забыть старушку, с таким достоинством отказавшуюся принять ее милостыню. Общение с пожилой одинокой женщиной послужило для Жанны хорошим уроком. С этого дня она перестала себя жалеть и ждать сочувствия от окружающих.
В этом было ее спасение. Она решила достойно нести свой крест, по мере возможности помогая другим и не жалуясь на свою судьбу.
Глава 35
После беседы со священником и пожилой женщиной из дома престарелых страшная карма, с которой Жанне было предсказано жить долго, но несчастливо, казалось, потихоньку утрачивала свою грозную силу.
Жанна в полной мере оценила присутствие близких людей в ее жизни. Она уже не считала себя одинокой и обездоленной настолько, чтобы вызывать жалость. Окрепнув в своем убеждении, что ей грех жаловаться на судьбу, Жанна стала жить спокойной размеренной жизнью, наполняя ее заботой о слабых и беззащитных.
— Лара, ты не знаешь, как там тетушка Марта?
— Почему же не знаю, была у нее буквально три дня назад. Тяжело ей.
— Так, может вернется к нам?
— Говорила я ей. Не хочет и слушать. Зря ты при ней рассказала про ясновидящую. К тому же, может, и нет никакого проклятия. Бывают ведь случайности, когда вместо предполагаемой кармы человека просто преследуют трагические события, никак не зависящие от него самого.
