Общение с Дарьей и постоянная занятость давали свои положительные плоды. Оля стала терпимее относиться к мужу. Правда, по-прежнему избегала близости. Что-то похоронила она в себе и нечаянный всплеск неожиданной чувственности до сих пор вспоминала с удивлением: «неужели это было…»
— Оля, а ведь скоро у тебя день рождения, — заговорил Денис.
— И что? — особой радости в голосе не было. — Очередное напоминание, что время неумолимо приближает нас к старости.
— О какой старости ты говоришь? Не гневи Бога, тебе всего тридцать исполнится.
— Ну да. И что это повод для радости?
— Нет, но это круглая дата. Надо подумать о том, как отпразднуем.
— Да никак. Эсмеральда приготовит что-нибудь из ее шедевров, поужинаем и достаточно.
Денис не отступал:
— А может, друзей пригласим?
— Не думаю, что это повод для шумного застолья. Да и друзей-то у нас…
— Зря ты так. Паршина можно пригласить, Дашу. Да и твоего шефа. Он женат?
— Да, у него молодая и красивая жена. Она иногда забегает к нему в кабинет. Такая вся уси-пуси, заботливая и нежная.
— Вот и их можно пригласить. А ты говоришь, друзей нет. Так что, озадачим Эсмеральду? Пусть праздничное меню заранее продумает. Ей в удовольствие, и нам в кайф.
— По мне так вообще ничего не надо. Не люблю я сборищ, — Оля недовольно поморщилась.
— А что если столик в ресторане заказать? — не унимался Денис. — Подумай, время еще есть.
— Может и лучше в ресторане, если уж тебе так неймется.
Без особого желания, но Оля включилась в предпраздничную суматоху. Заранее поставив в известность Дарью о предстоящем юбилее, она уговорила ее помочь обновить свой гардероб.
Она так давно не занималась подобными проблемами, что чувствовала себя скованно и не могла ни на чем остановиться. Дарья, напротив, была в ударе. Роль гида по модным бутикам доставляла ей явное удовольствие.
Стаскивая в примерочную все новые и новые наряды, она убеждала подругу не мелочиться и выбрать себе нечто такое, отчего у Дениса загорелись бы глаза.
— Ты должна сразить его наповал, — твердила она подруге.
— Даша, да никого поражать не надо. Он и так каждый вечер пожирает меня глазами. Но с той ночи не рискует ни на что намекать.
— Бедолага. Смотри, не передержи его на голодном пайке. Мужчины не переносят долгого воздержания, — подначивала она.
— Даша, создается впечатление, что у тебя озабоченность. Ну ты сама понимаешь, какая.
— Ага. Только это не про меня. Я о своем здоровье забочусь…
— Все. Мое терпение закончилось. Пока ты мне не откроешься про свои дела амурные, я больше ни одного платья не стану примерять.
Дарья рассмеялась:
— Что прямо здесь тебе обо всем доложить?!
— Почему бы нет. Я ведь делюсь с тобой самым сокровенным.
— Ладно, успокойся. Посекретничаем. Только не здесь и не сейчас.
Они отоварились на кругленькую сумму, выбрав Ольге наряды для работы и для торжества. Уже на выходе Даша спросила:
— А приличная спортивная одежда у тебя есть?
— Это еще зачем?
— Ну как же, тебе бы не мешало абонемент в фитнес-клуб приобрести. Есть повод привести себя в порядок. Кстати, масочки, маникюр — об этом тоже надо подумать.
— О Боже, и зачем мне все это надо?!
— Затем, чтобы все ахнули. Ты же красавица, вот и покажи себя во всей красе.
— Уговорила. Только при одном условии: сейчас мы отправляемся в кафе, и ты мне все рассказываешь про заботу о своем здоровье!
Устроившись поудобнее в уютном кафе, Ольга заказала капучино и десерт. Но Даша печально улыбнулась:
— Нет, дорогая, мои откровения без бокала красного не пойдут. — Ольгу эти слова насторожили. Что за страшную тайну собирается ей поведать подруга. Неужели есть в жизни истории, печальнее ее собственной?
Пригубив вино, Даша посмотрела на Олю каким-то новым, полным горечи и отчаяния, взглядом:
— Тебе, Оленька, кажется, что хуже твоей семейной жизни и быть не может. А я была бы счастлива, если бы у меня были муж и ребенок. Я тоже мечтаю быть слабой и беззащитной женщиной.
Хочу встречать мужа с работы. Готовить ему завтрак и заботиться о ребенке — девочке или мальчике. Что в принципе не имеет никакого значения. Главное, чтобы все это было…
Думаешь я всегда была такой сильной и уверенной в себе? Моя самодостаточность и непробиваемость — только ширма, за которой я прячу весь ужас своей неустроенной жизни. Весь кошмар, преследующий меня, когда я остаюсь одна в пустой квартире.
Нет, я не всегда одна. Два раза в неделю, точно по расписанию меня навещает Валера… Ты его знаешь. Это наш преподаватель — Загорский Валерий Ефимович.
— Загорский? Тот самый?
— Ну да. Он самый. Все девчонки курса сходили по нему с ума. А он из всех выбрал меня… Я была тогда самой счастливой, ведь на меня обратил внимание сам Загорский.
Наш роман начался еще на третьем курсе. Самое печальное то, что он был женат. И у него на тот момент была беременная жена. Поэтому он просил держать наши взаимоотношения в строжайшем секрете.
Он снял мне квартиру, и я посчитала этот жест гарантией его серьезных намерений. Валерий обещал, что вот-вот разведется с женой.
Но шли годы. Он не мог оставить жену с маленьким ребенком. Потом появился второй малыш. А я все ждала. И все надеялась.
Я любила его. Любила до остановки дыхания, когда он открывал дверь нашей съемной квартиры. И готова была ждать годы.
Так продолжалось, пока я не забеременела. Загорский был в шоке: дома жена с двумя маленькими детьми, здесь я со своим твердым решением родить ребенка…
Конечно же, он уговорил меня прервать беременность. Чего не сделаешь ради любимого… — Дарья помолчала, устремив печальный взгляд вдаль.
— Господи! Оленька, ты даже не представляешь, какая ты счастливая! У тебя есть все, о чем я мечтала все эти годы.
Тебе не понять, как это каждый вечер ложиться в одинокую холодную постель и мечтать о том дне, когда бессмысленное ожидание счастья закончится. Когда не надо будет скрывать свои чувства и раскрепощаться только в те несколько часов, которые он может посвятить мне.
Если бы ты знала, как мне все это надоело! Но я ценю даже эти мгновения, проведенные с ним вместе. А дальше, до новой встречи вспоминаю его горячие объятия, его страстные поцелуи, его голос, обещающий любить меня вечно…
— Даша, разве ничего нельзя изменить? — Оля задала свой вопрос шепотом, словно боясь вспугнуть исповедальные воспоминания подруги.
