— Да перестань! Какая такая?
— Анжелка, ты вся такая манкая стала. Была бы я мужчиной, не упустила бы случая. Что-то в тебе изменилось буквально за пару дней. Не влюбилась?
— Перестань! В кого? Правда, мне сон странный приснился, — девушка со всеми подробностями пересказала ночное фэнтэзи. — Что бы это могло означать?
— Во-первых, сны под понедельник не сбываются, — с уверенностью констатировала Ксюша. — А, во-вторых, чушь это собачья. Просто наши разговоры навеяли тебе романтические сны. Не увлекайся, а то увязнешь в фантазиях и еще пару-тройку лет просидишь в четырех стенах одна.
Дальше разговор перешел на предстоящие маневры по наведению мэйкапа, маникюра и подбора луков. Впереди была серьезная операция под кодовым названием «Быстрые свидания».
— Ксю, ты хоть расскажи, что это такое. Я ведь понятия не имею, как себя там вести. А вдруг там молодняк собирается. Куда мне в мои 28?
— Я в анкетах указала, что нам по 25 лет. Думаю, мы соответствуем даже более младшей категории. Но не хотела, чтобы к тебе стал клеиться молодняк. А вот имена — вымышленные. Это допускается по условиям встреч. Запомни, ты — Арина, я — Дарья. Идет? Вот только телефоны пришлось указать точные. Иначе нельзя.
— Хорошо, — серьезно, будто речь шла о крупной коммерческой сделке, согласилась Анжела. — А как это происходит? Что там вообще делают.
— Если я тебе все расскажу, вдруг откажешься пойти.
— Все настолько неприлично?
— Наоборот. Все пристойно. Приглашают равное количество девушек и парней приблизительно одной возрастной категории. С каждым участником дают побеседовать несколько минут. Если переживаешь, что не сможешь подобрать тему, продумай дежурные заготовки. Думаю, тебе это не понадобится, инициатива обычно исходит от мужчины. Если он, конечно, адекватный. А другие нам не нужны!
Лика смотрела на Ксюшу с изумлением. Поражала ее осведомленность в таких непостижимых операциях. Девушка привыкла мыслить другими категориями, поэтому для ее ума все было в новинку и пугало.
С другой стороны, было ужасно интересно. И она, слушая подругу, уже рисовала себе брутальных красавцев, не только умеющих поддержать беседу, но и… буквально пожирающих ее влюбленными глазами.
Ксения была на своей волне. Она настолько увлеклась, что машинально сбросила звонок, который отвлекал ее от важного инструктажа. Но тут же опомнилась:
— Уфф… Это же Дима! Теперь будет допытывать, где, с кем и т. д. — Звонок, к счастью, сразу повторился. Ксения буквально преобразилась. Она зарделась, в глазах появилась нежность, смешанная с грустью. Анжела с завистью смотрела на подругу: — Счастливая.
— Димочка, наконец-то. Ты так долго не звонил. Когда уже вернешься? Я так соскучилась, — по своему обыкновению, Ксюша не давала собеседнику вставить слово.
Анжелика слышала строгий голос Димочки. Он требовал отчета, почему Ксю не ответила сразу. Поэтому решила оставить подругу в одиночестве, предоставив ей возможность вдоволь наговориться с мужем.
Вернувшись из дамской комнаты, Анжела нашла подругу слегка задумавшейся.
— Что-то случилось? — Ксения будто вернулась откуда-то издалека.
— Да нет, все хорошо. Просто задумалась.
— Когда возвращается?
Ксюша помедлила, потом уверенно ответила:
— На следующей неделе. — Настроение ее заметно изменилось. Она заторопилась домой. Анжела почувствовала вину за то, что, как она решила, между Ксюшей и Димой произошла размолвка.
Ксения предложила подруге самой подробно ознакомиться с условиями встреч, напомнив, что у нее тоже есть буклет.
Вернувшись домой, Анжелика порылась в сумочке, разыскивая рекламную инструкцию. Однако не нашла ее, из-за чего расстроилась, а затем даже рассердилась, круто обругав себя.
Что-то внутри не давало ей покоя. За годы отшельнической жизни девушка растеряла всех своих знакомых и сейчас с ужасом осознавала, что кроме Ксении ей некому даже позвонить.
— Мама? Ну что я ей скажу? Признаюсь, что она во всем права? Сколько раз я давала себе слово все рассказать ей. Но что это даст? Нет. О прошлом вспоминать не хочется. О будущем пока нечего. — Она набрала номер матери:
— Мам? Добрый вечер. Я тебя не разбудила?
— Нет, моя хорошая. У тебя ничего не случилось?
— С чего ты взяла?
— Просто ты никогда в это время не звонишь.
— Я соскучилась. Мне одиноко.
— Приезжай, поскучаем вместе! — голос матери, пытающейся шутить, еще больше настраивал на грустный лад. Захотелось, как в детстве, прижаться к ней крепко-крепко, чтоб она приласкала, успокоила, убедила, что все будет хорошо.
— Поздно уже. Как-нибудь в другой раз. У тебя все нормально?
— А что у меня может быть ненормально? Скучаю только. Ты так редко бываешь у меня. Все занята, все работа. Замуж тебе пора. Внуков нянчить хочу.
— Мамуль, ты опять за свое!
— Ну ладно, не буду, — голос совсем сник. Лике вдруг захотелось рассказать матери о своем решении изменить все в своей жизни. Вместо этого она только спросила:
— Ты Ксюшу Ивлеву помнишь?
— Еще бы! Сорви-голова, как ее забудешь. А что?
— Я с ней встретилась недавно. Красивая, успешная, такая же неугомонная. — И все. Больше рассказывать не хотелось. Былые доверительные отношения с мамой были нарушены с того самого случая, когда Анжела с разбитым вдребезги сердцем приехала домой и не смогла поделиться с ней своей болью.
Разговор двух самых близких людей свелся к общим, ничего не значащим фразам. Но в душе каждой из них вновь заныла, застонала старая рана. Мать была уверена, что дочь пережила душевную травму, но боялась расспросами бередить ее раненую душу. Это мешало им быть, как прежде, откровенными и в полной мере проявлять свои чувства друг к другу.
Лике остро захотелось успокоить мать. Она прекрасно понимала, как мать мучается ее монашеским затворничеством. И она решилась:
— Мамочка, я хочу все изменить в своей жизни. Я устала быть одна. Ты рада? Я хочу жить, понимаешь?!
— Доченька! Я так рада это слышать! У тебя появился молодой человек?
— Пока нет. Но я уверена, что скоро появится. Я так люблю тебя. Ты веришь, что у меня все будет хорошо?
— Конечно же. Я буду молиться за тебя.
Обе плакали. От счастья, что лед недоверия исчез, хотя тайна по-прежнему осталась за семью замками. Они не могли наговориться и, утомленные, но счастливые, наконец пожелали друг другу спокойной ночи.
Впервые, быть может, с того памятного тяжелого времени мать и дочь стали опять близкими подругами. Это принесло несказанное облегчение. Это позволило поверить в надежду. Это стало первой ступенью к счастью.
