Блондинка же передумала покидать коридор и с интересом глянула на Шурика. А тот весь оробел и упёр взор в пол. Тогда она посмотрела на меня. Я прямо без страха глянул на неё в ответ. Хм… а она совсем не дурна собой, хотя и выглядит несколько необычно.
Блондинка вдруг нахмурилась. Её лицо стало из любопытствующего озадаченным. Чего это она? И только тут до меня дошло. Все в коридоре, кроме меня, подобострастно опускают глаза, стараясь не встречаться с ней взглядами. А я провинциальный мелкий дворянин без трепета рассматриваю её. Прокол, Ваня, прокол.
Я тотчас смущённо перевёл взор на свои ботинки. И следом услышал гневный шёпот Хрюна, у которого чуть ли не пена пузырилась на губах:
— Я этого так не оставлю, босяк.
Следом он шмыгнул в своё купе, грубо отпихнув плечом голубоглазку, ставшую свидетельницей его унижения. Она обиженно надула пухлые губки и закрыла дверь купе.
В коридоре нас осталось трое. Шурик, я и блондинка. Последняя почему-то не спешила уходить и внимательно, с прищуром, смотрела на меня. А я исподлобья поглядывал на неё.
Неожиданно она энергично двинулась ко мне, словно что-то задумала. Твою мать, надеюсь, не ради пощёчины? По пути её маленькая изящная ручка достала из сумки батистовый платочек. И уже подойдя ко мне, девушка внезапно заботливо проговорила:
— Возьмите, сударь. У вас губа разбита.
Я провёл языком по губе и действительно почувствовал солоноватый вкус крови. Когда я её успел разбить? Видимо, Хрюн случайно попал по ней локтем, когда изображал тяжёлый бомбардировщик.
— Спасибо, — искренне поблагодарил я девушку, учтиво кивнул и взял платок. Он пах цветочными духами. И до сих пор хранил тепло её тонких пальчиков. Я сразу же вспомнил, как давно у меня не было секса. Чёрт! Сейчас такие мысли совсем не к месту! Я на всякий случай немного нагнул голову, чтобы спрятать покрасневшее лицо и вытер губу.
— Баронесса Мария Штокбраун, — представилась благодетельница, гордо приподняв подбородок
— Иван… Иван Корбутов. А это мой брат Александр, — я небрежно кивнул в сторону Санька, который прикидывался пухлой ветошью. Шурик аж вздрогнул при упоминании своего имени.
Девушка же удивлённо посмотрела на светловолосого, курчавого Корбутова-младшего, а затем глянула на мои чёрные волосы. И в её глазах отразилось непонимание.
— Подкидыш, — громким шёпотом сообщил я, снова кивнув на парня. — Его принёс очень крупный аист.
Санек вспыхнул и гневно посмотрел на меня. А блондинка вдруг бледно улыбнулась, недвусмысленно протянула ко мне раскрытую ладошку и мягко проговорила:
— Позволите мне забрать свою собственность?
— Да, конечно, — смутился я и протянул ей платок. На нём осталось несколько капелек моей крови. Девушка взяла его и случайно прикоснулась своими пальцами к моим. Она тут же вздрогнула, но не от отвращения, а из-за чего-то иного… Я не успел прочесть мелькнувшую на её лице гримасу. Она быстро сменилась приветливым выражением лица.
Да ещё и Шурик в этот момент поскрёб по сусекам, набрал немного смелости и робко проблеял:
— Баронесса, я читал о вас в «Имперском вестнике».
— Надеюсь, что-то хорошее? — усмехнулась она, весело глянув на него светло-голубыми глазами, обрамленными длинными белыми ресницами.
Парень, ободрённый её дружелюбным ответом, начал быстро тараторить, едва не захлёбываясь воздухом от возбуждения:
— О вас писали, что вы очень талантливый маг воды! А ваши заклятия льда — просто образец для подражания! И ещё… ещё… ещё автор статьи сокрушался по поводу того, что вы в том году бросили аспирантуру при академии магии.
На лицо баронессы набежала тучка, но она быстро её прогнала и с улыбкой заявила:
— Я передумала. В этом году планирую вернуться в академию.
— О, это замечательное известие! — восторженно выдохнул Шурик. Кажется, он и правда был рад. Мда уж… немного ему надо для счастья. Пора брать ситуацию в свои пока ещё хилые руки и извлекать максимум выгоды от встречи с цельной баронессой.
— Мадмуазель… — галантно начал я, вспоминая старые фильмы.
— …Мадам, — поправила она меня и следом удивлённо добавила: — Вы знаете французский этикет?
— Уи. Но это сейчас не столь важно. Я просто обязан рассказать вам о том, что мой излишне скромный брат поступает в академию. Он очень перспективный маг земли. Все учебники изучил от корки до корки. А какой он камень поднял из-под земли в момент пробуждения дара? О! Просто загляденье.
Шурик смущённо засопел, покраснел, шаркнул ножкой и начал бормотать:
— Ну не все учебники… да и дар слабенький…
— Если взяться за этого богатыря! — повысил я голос и похлопал Санька по мягкому плечу. — То из него выйдет весь толк, а вся дурь останется! Шучу, я, шучу. Александр действительно очень талантливый. Надежда всего нашего прославленного рода Корбутовых.
— Учту, — мягко проронила Мария. В её глазах появились весёлые бесенята. — А вы?
— А что я? — хмыкнул я, удивлённо приподняв брови.
— У вас какой дар? — выдала девушка и сделала ко мне шаг.
Между нами осталось не больше метра. И мои глаза так и норовили скользнуть в её декольте. Там белели стиснутые корсажем нежные полушария уверенного второго размера. И почему в двадцать первом века пропала мода на корсажи? Они же такие чудесные — и талия в них уже, и титьки аппетитней.
— У Ивана нет дара, — за меня ответил Санек и изобразил грустную улыбку.
— Хм… — удивлённо выдохнула баронесса, сверкнув жемчужными зубками.
— Да, прекрасная госпожа, вот так боженька несправедливо со мной обошёлся, — печально проговорил я, скользнув взглядом по платочку, который она теребила в холеных руках. — Но у меня много других талантов.
— Я нисколько не сомневаюсь в этом, — заметила дворянка, посмотрела на маленькие позолоченные наручные часики и поспешно проворковала: — Извините, господа, но мне нужно откланяться.
— Да, конечно. До свидания, — произнёс я и поклонился самым куртуазным образом. По крайней мере, я наделся, что поклонился именно таким образом.
— А может и до встречи. В жизни всякое бывает, — одарила меня очередной улыбкой баронесса, аккуратно положила платочек в отделение сумки и скрылась в купе.
— Саня, кажись, мы на коне, — приподнято заявил я, вваливаясь вместе с парнем в наше купе.
— Да, ты произвёл на баронессу впечатление, — завистливо вздохнул Шурик и присел на лавку. — А чего ты не говорил, что знаешь французский этикет?
— А я его и не знаю, — с усмешкой сказал я и поглядел в окно. Там уже совсем стемнело. Даже луна появилась.
— Ты солгал ей? — ужаснулся парень, распахнув рот. Его губы приняли форму буквы «О».
— Ага. И ещё нагло пиарил тебя, тюфяка. А от кого бы она ещё узнала, что ты такой замечательный? А теперь, если повезёт, у тебя появятся кое-какие связи в академии. Пусть даже это всего лишь аспирантка.
