Но мне сейчас было не до сантиментов. Ближайшие кусты уже дрожали от множества скользящих в них тел. А до моих ушей доносилось предвкушающее рычание.
Я торопливо затолкал Лёху на пассажирское сиденье, несколько раз крутанул кривой стартер и прыгнул за руль. Хорошо хоть я умел водить, поэтому без проблем погнал грузовик к дороге.
В эту секунду раздался многоголосый разочарованный вой. Серые лохматые тушки устремились за машиной. Но это оказались обычные лесные волки. Они ничего не могли сделать мчащемуся грузовику, пусть даже и с фанерной кабиной.
А когда машина выскочила на тракт, то волки и вовсе отстали, не став преследовать непонятное, громыхающее, вонючее существо.
— Фух, — облегчённо выдохнул я, облизав солёные от пота губы. — Вот нам сегодня фартит. Жаль, наше везение оказалось выложено трупами спутников.
— Что? — внезапно прохрипел брат, который открыл мутные глаза. — Где мы?
— В грузовике, — сухо бросил я, внимательно глядя на покрытую тьмой дорогу. Фары не работали.
— Руслан нас дождался? — слабо удивился Лёха, морщась от боли.
— Угу. Правда, не по своей воле, — процедил я и рассказал пришедшему в себя парню о судьбе Руслана.
— Хороший был мужик. Надёжный, — скорбно выдохнул Алёшка, вытирая окровавленные губы. — Его грузовик придётся бросить. На воротах у нас будут проверять документы. Полицейские поймут, что машина не наша и задержат нас. Начнут выяснять, что да как… В общем, не надобно нам всего этого.
— Ага. Нам надо срочно в больницу, — бросил я, тревожно посмотрев на мокрую от крови рубашку брата.
В этот миг грузовик выметнулся из-под сени леса и оказался на вершине крутого склона. В низине, вдалеке, раскинулся Царьград. Ближе к центру он сиял как новогодняя ёлка, а окраины были безжизненно черны.
— Мы вот что скажем на воротах полицейским… — тихим голосом продолжил Лёха, задумчиво хмуря лоб. — На охоту ходили, да сами стали добычей. Аука на нас напал. У него как раз такие рога, на которые можно списать мою рану. А ружья мы бросили, чтобы бежать было сподручнее. Уж лучше пусть нас засмеют, чем помирать.
— А нас досматривать не будут?
— Нет. Дворян пропускают без досмотра.
— Отлично.
Вскоре мы бросили грузовик в каком-то овраге недалеко от города. Добрались до ворот и предстали перед усатыми полицейскими. И, как ни странно, они нам поверили и даже помогли поймать таксомотор — так здесь называлось автомобильное такси.
Вот только водитель, прежде чем мы залезли в его тачку, скривился и пробурчал:
— Вы мне сиденья не запачкаете, судари?
— Я за всё заплачу! — зло бросил я, косясь на брата. Он снова начал терять сознание. — Гони уже в ближайшую больницу!
Я вместе с Лёшкой решительно влез в тачку. И водитель нажал на педаль газа. Он быстро домчал нас до второй городской больницы. Возле её ступеней я бросил ему мелкую золотую монету, увидев удивление, промелькнувшее на его лице. А потом ко мне выбежали санитары и отвели Лёшку в местную реанимацию. Ему потребовалась срочная помощь мага жизни. Тот подлатал его и вышел из палаты в коридор, где я взволнованно ждал результатов.
— Жизни вашего спутника больше ничего не угрожает, но ещё пару дней ему придётся полежать в больнице, — сухим тоном оповестил он меня, поправив монокль.
— Спасибо, сударь. Я вам искренне благодарен! — облегчённо выпалил я, радостно глядя на седовласого мага с бородкой клинышком.
— Благодарите некроманта, который не дал ему умереть, применив малое исцеление Фёдорова, — неожиданно проговорил мужчина, засунув холеные руки в карманы идеально белого халата. — Я узнал работу этого заклятия.
— А, да, встретился нам один по дороге, — промямлил я и тотчас перевёл тему: — Сколько я должен за ваши услуги?
Он назвал цену. И я охренел. Дорого нынче стоит работа мага жизни. Всё же я сполна оплатил счёт, вышел из больницы и прыгнул в трамвай. Жаль, что он не шёл прямиком до дома Ильи. Мне пришлось выйти из него через несколько остановок и продолжить путь в бричке извозчика. Тот всю дорогу недовольно косился на мой плащ, вываленный в грязи и перепачканный кровью. Но после золотой монетки его настроение резко улучшилось. И он даже уважительно снял фуражку, прощаясь со мной.
Хорошо хоть Ильи не оказалось в квартире. А вот изнервничавшийся Шурик имелся. Он сразу же налетел на меня с вопросами:
— Где Алёшка?! Почему ты в крови?!
— Успокойся. Все живы. Ну, из нашей семьи точно все живы, — устало выдохнул я. — Сейчас помоюсь и всё тебе расскажу.
Но он не дал мне спокойно помыться. Засел под дверью душа и жалобно канючил. Я не выдержал и, стоя под струями немного ржавой воды, вкратце рассказал ему о сегодняшних приключениях. Тот охал, ахал и взвизгивал в особо трагических моментах. А когда я вышел из душа наградил меня пылким взглядом.
— Иван, ты настоящий герой! — восторженно выдал он и крепко пожал мою руку.
— А есть какая-нибудь еда для героя? Умираю, как жрать хочу.
— Да, да. Пошли скорее, — протараторил брат и поскакал по этажу в сторону хаты Ильи.
В квартире мы перекусили пшённой кашей со шкварками. А потом я положил перед Шуриком документы, которые прежде хранились в ларце душегубов.
— Вот, изучай. И никому ни слова. О результатах докладывать только мне, — по-военному сурово выдал я, поглаживая округлившееся пузо.
Санек торопливо схватил бумаги, быстро пробежал их взглядом и потрясённо выдохнул:
— Да это же записи самого профессора Николаева! Я о нём читал в учебнике по истории магии.
— Сколько же ты всего прочёл? — удивился я, сонно хлопая глазами.
Санек проигнорировал мой вопрос, а может и не расслышал его, увлечённо изучая бумаги.
— Профессор автор многих работ по магии. И он создал парочку заклятий, — через паузу продолжал вещать раскрасневшийся братец, который вдруг замолчал, впился взором в последний лист и ахнул: — Да это же… это же схема какого-то заклятия! И здесь даже есть его коротенькое описание. Жалко кровью многое запятнано. Ого, а тут стоит гриф «секретно». Что же это за заклятие такое?
— Какое-то охрено сложное, — промычал я, прекрасно помня испещрённый рунами лист бумаги. — Играйся, Александр, а я пошёл спать.
Я встал со стула и еле успел доковылять до кровати. Чуть на ходу не заснул. А уж когда моя голова коснулась измятой подушки, то я вырубился моментально, словно кто-то свет выключил.
Всю ночь я спал без задних ног, а наутро почувствовал себя столетним дедом. Все мышци болели, сухожилия выкручивало, пальцы дрожали. А мутное зеркало отразило физиономию какого-то бухарика. Под моими глазами появились тёмные мешки, лицо осунулось, а скулы заострились.
— Охренеть, — поражено протянул я, трогая подушечками пальцев свою рожу. — Краше в гроб кладут.
