— Я, например, — твёрдо проронил я и встал со скрипнувшей кровати.
— Вы не шутите? — подозрительно сощурилась девушка, напомнив мне недоверчивого зверька.
— Нет. Но пока ничего обещать не буду. Мне нужно продумать всю концепцию бизнеса, — раздумчиво произнёс я, быстро одеваясь. — Но если ты согласна поучаствовать, то я обязательно возьму тебя.
— Хорошо, — кивнула она прелестной головкой. — Это лучше, чем с кем-то спать за деньги.
— Вот-вот, — приподнято поддакнул я и строго добавил: — Слушай, если к тебе придут полицейские, то скажи им, что я всю ночь провёл с тобой. Хорошо? И, естественно, умолчи о цепях и моем внешнем виде.
— Хорошо. Я всё сделаю так, как вы сказали, господин. Можете на меня положиться, — уверенно прощебетала Ангелина.
— И ещё… моё настоящее имя Иван Корбутов. Я в тот раз решил на всякий случай изменить своё имя, — признался я. — И познакомились мы с тобой на улице, а не в подворотне. Полицейские могут и об этом спросить.
Девушка решительно кивнула. А я нежно поцеловал её в чистый лобик, попрощался и покинул комнату. Надеюсь, она меня не сдаст, ведь я всё-таки защитил её от насильников. Да и где мне ещё искать алиби? К тому же, тут мне удалось засветиться. Я миновал на лестнице какую-то бабку в халате и специально посмотрел ей прямо в подозрительные глаза, дабы она запомнила меня.
После этого я вышел из дома. На улице же мне повезло довольно быстро поймать хмурого извозчика. И тот с ветерком домчал меня до ворот академии. Дальше я расплатился с ним, добежал до общаги и ворвался в нашу с Шуриком комнату. Барт уже поправлял ворот рубашки, стоя перед зеркалом.
— Ты где был?! — сразу же выдохнул Санек, возмущённо тряся подбородками. — Я весь испереживался! Ты вечером куда-то ушёл — и пропал. Вот, что мне было думать? Куда ты запропастился?
— Я часик пообщался с братом Румянцевой. А потом остался на ночь у девушки, — бросил я и начал переодеваться.
— Ты уже невесту себе нашёл? — изумился Санек, уронив челюсть на пол.
— Упаси меня Бог от таких невест, — истово перекрестился я. — Просто подруга.
— Но, я так понимаю, что вы… — парень недоговорил и густо покраснел.
— Да, Шурик, бывает и так, — похлопал я его по плечу и схватил учебные принадлежности.
— А что брат Румянцевой? Как вы с ним встретились?
— Пошли. Я тебе по дороге всё расскажу, — спокойно произнёс я, стараясь не хмуриться. У меня это выходило из рук вон плохо, потому что перед глазами встало лицо Анастасии. Да ещё меня нервировало скорое свидание с полицейскими. Они явно захотят пообщаться со мной, ведь я последний, кто видел Николая живым.
Всё же я справился с собой и поведал Саньку по пути в аудиторию, как мне довелось выпивать с Румянцевым.
— Но как вы познакомились с ним? — прошептал Санек, когда мы уже сели за парту. — Случайно?
— Нет. Анастасия ещё вчера утром сказала мне, что он ожидает меня в трактире в такое-то время, — соврал я.
— Вот как, — промычал брат, искоса посмотрел на меня и плямкнул губами, словно хотел что-то спросить, но не решился.
— Не нервничай. У меня на Анастасию нет никаких планов. Она вообще не в моём вкусе, — хмуро проронил я и тяжело вздохнул.
Шурик тотчас заулыбался и стал высматривать златовласку среди студентов. Но её всё не было и не было. И он всерьёз загрустил, когда она не пришла на первую лекцию.
А уже на второй лекции по рядам студентов потянулся страшный шепоток. Дескать, брат Анастасии и она сама — погибли. А произошла эта трагедия весьма нетривиально. Николай Румянцев хотел принести сестру в жертву, чтобы обрести ещё большую силу, но во время работы заклятия что-то пошло не так. И они оба расстались с жизнями, а их старинный особняк частично разрушился.
Источником этой информации оказался родственник кого-то из студентов. Он занимал высокий пост в столичной полиции, так что ему можно было верить.
На Санька же эта печальная новость произвела неизгладимое впечатление.
— Нет, этого не может быть… — горько шептал он, запустив пальцы в курчавые волосы. — Иван, ты же видел вчера брата Анастасии…
— … Он мне показался весьма нервным типом, — перебил я его, хмуря брови. — И он порой отвечал невпопад, словно был погружен в себя.
— М-м-м! — отчаянно простонал парень, закрыв лицо руками. — Николай явно готовился принести её в жертву. Я не могу поверить. Почему жизнь так жестока?
— Крепись, — сочувствующе бросил я ему. Кажется, покойная Анастасия действительно глубоко запала в его наивную душу. Братец весь скис и был похож на хлебный мякиш, вымоченный в молоке.
Да ещё во время перерыва между лекциями Хрюн глумливо пошутил над Шуриком:
— Корбутов, мой тебе совет. Приглядывай за своим братом-некромантом, а то он возьмёт пример с Румянцева и принесёт тебя в жертву.
Рыжик наигранно весело рассмеялся, оглядывая студентов, будто призывал их поддержать его шутку. Но на него все посмотрели, как на убогого. А его голубоглазая невеста и вовсе — густо побагровела и едва не сгорела со стыда. Тогда Хрюн сдулся и нервно заулыбался.
Я же резко вскочил со скамьи, готовясь высказать всё, что думаю об этом уроде, но тут мой взгляд заприметил незнакомую преподавательницу. Она призывно махала мне рукой, стоя возле входной двери.
Нехорошее предчувствие сразу же пронзило меня с головы до пят. Но я не подал вида, что начал волноваться и максимально спокойно сказал Шурику:
— Я на следующую лекцию не останусь. Что-то хреново мне. Я в какой-то просрации.
— Может, в прострации?
— И в ней тоже.
— Я тебя понимаю, — протянул братец и грустно шмыгнул носом.
Я похлопал его по сгорбленной спине и с печальной миной на лице подошёл к преподавательнице. А та сразу же нервно прошептала мне на ухо:
— Иван, в кабинете декана тебя ждут господа полицейские. Умоляю тебя, говори им только правду. Не подведи академию. Такое горе произошло, такое горе.
— Я в курсе. И у меня не было даже мысли врать, — отчеканил я и двинулся по коридору следом за торопливо идущей женщиной.
Она привела меня в уже знакомый кабинет. И тут помимо декана обнаружились двое средних лет мужчин в форме. Один из них носил висячие усы, как у моржа. А другой — щеголял залысинами и у него на поясе имелась сумка для заклятий. Видимо, он маг.
— Вот, Иван Корбутов, — прогудел декан, указав на меня рукой. — А я, пожалуй, откланяюсь. Не буду мешать вам, господа.
Дмитрий Александрович ободряюще кивнул мне и вместе с преподавательницей покинул кабинет. А я остался наедине с полицейскими. Они тотчас впились в меня изучающими взглядами, которые проникали в самую душу. И мне стоило немалых усилий сохранять на физиономии грустное выражение.
