И тут вдруг мои мысли прогнал громкий звон разбитого стекла. Тут же в моё вытянувшееся от изумления лицо ударил порыв холодного ветра, заставившего кожу пойти мурашками. А на баронессу упали осколки стекла, разбитого крупным вороном с зелёными зенками-бусинками.
Он влетел в комнату и мигом вцепился в смазливую мордашку девушки. А та истошно закричала и стала бестолково махать руками. Птица же принялась рьяно выклёвывать ей левый глаз. И уже через секунду тот повис на ниточке нервов, а затем ворон нанес в пустую глазницу иезуитски точный и сильный удар клювом, стремясь повредить мозг девушки. Баронесса сразу же захрипела, конвульсивно дёрнулась, обмякла и соскользнула по стене на пол.
Всё это нападение заняло от силы пару-тройку секунд, по истечении которых ворон победно взмахнул крыльями и устремился к окну. А я к этому времени уже лихорадочно выхватил из кармана револьвер и спешно нажал на спусковой крючок, чувствуя обуревающий меня гнев. Грохот выстрела совпал со звуком открывающейся двери и ошеломлённым вздохом следователя. Пуля же насквозь прошила ворона и ударилась в оконную раму, выбив ворох мелких щепок.
Но свинец не убил мерзкую летающую тварь. Она выметнулась в окно, наплевав на сквозную дыру в своём теле. Ворон лишь оставил после себя несколько перьев, которые подхватил гуляющий по комнате ветер, попутно треплющий волосы обезображенной баронессы.
Не мешкая, Никифор Фомич подбежал к Марии, пощупал её пульс и с мрачной миной на лице отрицательно покачал головой.
Я тотчас выронил револьвер, бессильно схватился за голову и провыл:
— Твою мать!
А вот следователь в силу специфики своей работы не поддался чувствам. Он выпрямился, склонил голову и хмуро произнёс:
— Покойся с миром раба Божья Анастасия. Ты ушла от людского суда и теперь тебя ждёт суд небесный.
— Млять, — яростно процедил я, рухнул пятой точкой на скрипнувшую кровать и невидящим взором уставился в одну точку на полу. В моей голове носились тысячи мыслей, а сердце жгло негодование. Мария не заслуживала такой смерти!
Я от избытка эмоций ударил себя кулаком по бедру и вдруг услышал быстро приближающиеся шаги. Мой бешеный взгляд метнулся к распахнутой двери. И я увидел запыхавшуюся комендантшу, которая бесстрашно прибежала на звук выстрела. Но увидев труп, она стала вопить, как сирена сигнализации. Следователю пришлось успокаивать её. А затем, когда женщина перестала верещать, он отправил её в переговорную, дабы она позвонила в полицию и пригласила сюда сотрудников Четвёртого отделения.
Сам же Никифор Фомич отправился в зал для занятий магией, а мне наказал оставаться возле тела убиенной.
Я с обливающимся кровью сердцем посмотрел на труп Марии и подумал, что она почти наверняка работала на Повелителя мёртвых. Но как давно он поставил её себе на службу? Перед Перекамском? Тогда она дала мне именно те заклятия, благодаря которым я без проблем проник в город, угодив в самое сердце ловушки. Но с другой стороны — я сам и попросил заклятия. А она потом сильно переживала из-за того, что дала мне их. Притворялась? Возможно. Но как-то уж очень убедительно, за такую актёрскую игру можно дать разом и три оскара.
И что дальше? Повелитель успокоится? Вряд ли. Он и его приспешники продолжать планомерно превращать мою жизнь в Ад. Но почему они просто не убьют меня? Хороший вопрос, ответ на который я бы очень хотел узнать.
Внезапно мне вспомнились слова Хозяйки болот — из страданий и преодолений рождаются сильные души. Сейчас эта фраза заиграла новыми красками. Возможно, Повелитель мёртвых всеми этими испытаниями закаляет моё моральное состояние? Но зачем? Готовит к чему-то?
В этот миг мои мысли спугнули торопливые шаги множества ног. В комнату ворвалось сразу несколько полицейских и Никифор Фомич. Он молча поманил меня пальцем и вышел в коридор. Я поднял свой револьвер и послушно последовал за ним, уныло глядя себе под ноги.
Мы отошли от комнаты, в которой разыгралась трагедия. Затем маг задумчиво проговорил, сцепив пальцы рук за спиной:
— Право слово, я даже не знаю с чего начать. Полагаю, Иван, вы перешли дорогу какому-то весьма сильному магу смерти. Кто-то же убил баронессу с помощью ворона, поднятого из мёртвых. Она явно могла выдать имя того, в чьих руках стала послушной марионеткой. Бедная девушка.
— Угу, — вяло угукнул я, хмуря брови.
— Вы не догадываетесь, кто хочет отправить вас в тюрьму? Этому человеку мало вас просто убить. Он жаждет растоптать вас.
— Не догадываюсь, сударь, — солгал я, прямо глядя в цепкие глаза следователя.
Он слегка прищурился, пожевал губы и тихонько проронил:
— В шкафчике действительно оказалась склянка с остатками весьма затейливого яда и артефакт. Последний представлял собой сердце мертвеца. И от него буквально разило магией смерти. Я отправил его на экспертизу нашим специалистам. Признаться, я подозревал, что у баронессы может быть артефакт, хотя допускал и наличие ловкого пособника из числа некромантов. Но я даже не мог помыслить, что артефакт окажется… таким… таким уникальным.
Я удивлённо приподнял бровь, обратив внимание на то, что Никифор Фомич с трудом подбирал слова. Кажется, он был изрядно потрясён самим фактом существования подобного артефакта.
— Господин следователь, а что такого особенного в этом мертвячьем сердце? — уточнил я, нахмурив лоб.
— А вы знаете о существовании хотя бы одного самозаряжающегося артефакта? Я — нет. Мне о таких до сего дня даже не приходилась слышать. Их просто не существовало. А тут — на тебе. Это же революция в производстве артефактов!
— Вероятно, вам дадут новый чин или премию за такую находку, — вымученно произнёс я и дружески похлопал мага по плечу.
Он кивнул, прямо посмотрел на меня невесёлым взглядом и обеспокоенно прошептал:
— Вы же понимаете, Иван, что такой артефакт мог создать лишь кто-то с уровнем магистра первого или второго ранга? А таких некромантов в империи — раз, два и обчёлся. И все они крайне могущественные аристократы. Я своими силами не справлюсь с продолжением этого расследования. Мне придётся доложить своему начальству. И уж оно решит, что делать дальше.
Я непроизвольно дёрнул щекой, искривил губы в злой усмешке и саркастически выдал:
— Замнут?
— Не исключено, сударь, — не стал лукавить Никифор Фомич и провёл рукой по редким волосам. — Эх, сейчас бы затянуться крепким табачным дымом, да я уже выкурил сегодняшнюю норму. Бросаю, знаете ли, Иван. Жена ворчит. Мол, запах. Да и зубы портятся.
— Похвально, что бросаете, сударь, — искренне сказал я и следом серьёзно добавил: — Никифор Фомич, примите дружеский совет?
— Приму, ежели он будет дельным.
— Забудьте о том, что кто-то стоял за спиной баронессы. И сообщите всему честному народу о том, что всё дело в неразделенной любви. Дескать, Мария Штокбраун получила отказ от Ивана Корбутова и на этой почве решила отправить его в темницу. Ну или скормите публике что-то подобное. Мне всё равно. Да и насчёт артефакта тоже что-нибудь придумайте. Это не ваша война. Вы уж простите меня, но, чуется мне, что скорее вы сложите голову, оставив жену вдовой, чем поможете мне.
