Лицо полицейского мигом затвердело и превратилось в маску. Он возмущённо фыркнул и хотел что-то сказать, но потом осёкся и лишь плямкнул губами. Да, герои остались в сказках. А в реальном мире — простые люди со своими страхами и желаниями. Никифор Фомич и так много для меня сделал.
Я ободряюще улыбнулся ему, на прощание крепко пожал руку и отправился в свою комнату. Там меня ждал взволнованный Шурик. Он тотчас выпалил, тревожно лупая глазами:
— Вань, а чего это у тебя физиономия такая мрачная? Случилось чего? И где ты был столько времени?
— Присядь, Александр, — спокойно попросил я брата, а то ведь он от таких известий мог и на пол рухнуть. — И слушай меня внимательно.
Тот послушно упал толстым задом на стул и замер, точно нажратый заяц перед удавом. А я, не вдаваясь в подробности, поведал ему о том, как баронесса беззаветно любила меня и даже умудрилась достать чудо-артефакт, дабы подставить меня и засадить в темницу.
Шурик с охотой слопал моё враньё и стал просить добавки в виде деталей. Но я решительно перевёл тему, заглянув в свой шкаф:
— Потом как-нибудь расскажу тебе полную версию. А сейчас нам надо подумать в чём мы пойдём на Новый год к княжне Корсаковой.
— К кому? — испуганно выдавил Санек и его голос дал петуха. Глаза парня расширились, а душа ушла в пятки.
— К Корсаковой, — повторил я, недовольно посмотрев на отчаянно трусящего брата. — Чего ты трясёшься? Не съест она тебя. А шутки пока ещё не убивают. Да и я уже пообещал ей, что мы придём. А княжна не примет отказа, даже если я сошлюсь на сегодняшние трагические события.
— Но там же будут всякие графья, бароны… — пролепетал Шурик, громко сглотнув. — Я на их фоне буду смотреться деревенщиной.
— А как же все твои уроки танцев и этикета? Вот сегодня и продемонстрируешь, чему ты научился, — отрезал я, сурово посмотрев на брата.
Правда, мне и самому не хотелось идти. На душе кошки скреблись. Но я не мог упустить шанс попробовать отыскать доказательства того, что князь Корсаков служит Повелителю мёртвых. Ну или развенчать свои подозрения. И второй вариант был гораздо более предпочтителен, нежели первый.
Глава 16
Братец же одновременно испытывал трепет перед грядущим визитом к княжне и в то же время с довольной физиономией оглядывал свой новенький костюм-тройку, который не скрывал распахнутый на груди полушубок.
Мы ещё неделю назад вместе приобрели похожие костюмы. У Санька он был серого цвета, а у меня — тёмного-синего. Тогда же наша парочка купила дорогие белоснежные рубашки, обувь и французский парфюм. И теперь, по крайней мере Шурик, чувствовал себя значительно более уверенно, чем обычно. У него даже походка изменилась. Она стала более размеренной и важной.
Между тем мы вышли к дороге и довольно быстро поймали таксомотор. Усатый водитель радостно поздравил нас с Новым годом и не менее радостно сообщил, что из-за праздника стоимость его услуг увеличилась вдвое. Я тяжело вздохнул, но согласно кивнул и сел в машину.
Шурик тоже плюхнулся на сиденье и стал заворожённо смотреть в окно. За стеклом проносились украшенные огоньками улицы пустынного города. Практически все горожане предпочитали встречать Новый год дома в кругу семьи. И мы с Саньком до всей этой кутерьмы с убийствами тоже рассчитывали к празднику вернуться в Калининск, но судьба распорядилась иначе. И теперь таксомотор мчал нас в центр столицы к дому Анастасии.
Автомобиль быстро достиг точки назначения. И мы покинули его, уважительно поглядывая на дворец князя Корсакова. Конечно, он сильно уступал в размерах императорскому, но всё равно внушал уважение. Дворец скрывался за высоким кованным забором и практически не имел прилегающей территории, но зато он был четырёхэтажным, белокаменным и мог похвастаться двумя башенками, примыкающими к торцам величественного строения.
Ворота оказались открытыми, так что мы спокойно миновали их и устремились к парадной лестнице. Она вела к золочёным дверям, украшенным родовыми гербами Корсаковых.
Путь нам ненавязчиво освещали чугунные, парковые фонари и множество стрельчатых окон здания, из которых так и лился жёлтый свет.
И стоило нам пройти всего несколько метров по очищенной от снега брусчатке, как двери дворца открылись и выпустили наружу седовласого чопорного мужчину в ливрее и заразительно улыбающуюся Анастасию. Её прелестную головку украшала небольшая серебряная корона. На плечи же было накинуто соболиное манто, из-под которого виднелось бледно-голубое платье с пышной юбкой, полностью скрывающей ножки. Я даже не мог увидеть её обувь. Вдруг на ней хрустальные туфельки? Уж больно она сегодня была похожа на Золушку, отправившуюся на королевский бал.
Я энергично взошёл по широким ступеням, поклонился княжне и томно сказал:
— Ваша светлость, я сражён наповал вашей несравненной красотой.
— Добрый вечер, судари, — проворковала девушка и подала мне для поцелуя руку, скрытую тонкой кожаной перчаткой белого цвета. — Когда вы так говорите, Иван, я чую в ваших словах какой-то подвох или жду, что в следующую секунду вы уколете меня остротой.
— Ого, вы позволите мне прикоснуться губами к вашей руке? — наигранно удивился я, глядя на её кисть. — Но у меня же сегодня не день рождения. С чего такая щедрость?
— Ну вот о чём я и говорила, — пропела княжна и звонко рассмеялась.
Настроение у неё явно было превосходным, чему в некоторой степени точно способствовало выпитое вино. Я услышал его запах. Он шёл от разрумянившейся девушки, чьи глаза буквально искрились, точно два замкнувших трансформатора.
Я мысленно улыбнулся своему неординарному сравнению и легонько поцеловал руку Анастасии. После этого она пригласила нас войти внутрь, не удостоив Шурика возможности облобызать её перчатку. И братец, по-моему, этому был только рад. Его уверенность куда-то улетучилась. И продолжала улетучиваться с каждым шагом, который мы делали по помпезному дворцу, празднично украшенному колокольчиками, еловыми ветвями и шариками.
В отличие от Санька, я старался восхищено не пялиться по сторонам, а смотрел в спину мужчины в ливрее. Тот степенно шёл впереди нашей троицы, открывал двери и привёл нас в гардеробную. Тут мы с Шуриком сняли верхнюю одежду. А затем седовласый слуга сопроводил нас в вытянутый зал с высокими потолками и мраморными полами. Я увидел здесь украшенную сверкающими игрушками ель, резную мебель возле стен, золочёный граммофон с пластинками, допотопный фотоаппарат на треноге и весьма длинный обеденный стол. Последний уже был накрыт. И на нём, источая дивные ароматы, уместилась целая армия изысканных блюд: зажаренные до хруста перепёлки, грибы в сметане, фазан, французские булочки… Я едва слюной не подавился. А потом обратил внимание на то, что стульев подле стола оказалось всего десять. Получается, помимо меня, Шурика и княжны на празднике будут присутствовать ещё всего семь человек? Негусто.
Между тем княжна величаво бросила мужчине в ливрее:
