Между тем я произнёс, кивнув головой:
— К вашим услугам, барон. И прежде чем вы начнёте задавать мне вопросы, позвольте попросить вас о крохотной услуге…
— Хм… — недовольно хмыкнул неизвестный мужчина из кресла. Кажется, ему совсем не нравилось моё вызывающее поведение.
А вот Грачёв вполне спокойно проронил:
— Дозволяю. Чего вы хотите, юноша?
— В силу некоторых причин, я могу лишь вам поведать о своих взаимоотношениях с погибшей сударыней Штокбраун, господин барон, — сказал я, пытаясь выглядеть невозмутимым.
— Ну это уже наглость! — взорвался дворянин в кресле, гневно сдвинув над переносицей кустистые брови. — Похоже, вы не понимаете, куда попали и кто перед вами сидит. Возможно, пара суток в холодной камере прочистит вам мозги?!
— Кхам… — кашлянул я в кулак, скрывая волнение. — Всё же я вынужден настаивать.
— Любопытно, — удивлённо протянул Грачёв и махнул рукой своему коллеге, который снова хотел облаять меня. — Ступайте, Ярослав Платонович. Я сам поговорю с этим дерзким студентом. Но ежели он зазря испросил меня о личной беседе, то вы ещё с ним потолкуете.
Мужчина грузно встал с кресла, наградил меня тяжёлым взглядом, словно наводил порчу, и вышел вон. Я тотчас испытал толику облегчения. Хрен его знает, то ли он действительно такой неуравновешенный, то ли они оба заранее договорились, что в самом начале беседы выведут меня из эмоционального равновесия.
Но, как бы то ни было на самом деле, я в следующие полтора часа откровенно поведал барону обо всех перипетиях своей дружбы с баронессой. И в моём рассказе помимо неё мелькал и Император, и Верлион, и портал.
Грачёв внимательно слушал меня, задавал уточняющие вопросы и всё больше проникался ко мне сдержанным уважением. Его явно впечатлили мои достижения и связи. Он даже собственноручно налил мне воды из графина, чтобы я промочил горло, а то оно у меня под конец повествования совсем пересохло.
А когда я закончил, Грачёв задумчиво выдохнул, положив на стол массивные кисти рук с толстыми пальцами-сосисками:
— М-да, а дело-то оказывается ещё более запутанное… Возможно, мне придётся отправить людей в Калининск, дабы они разузнали, как вы оказались в том лесу. Вероятно, нынешние ваши проблемы идут из прошлого.
— Всяко может быть, господин барон, — пожал я плечами, промокнув платочком выступивший на лбу пот. В кабинете действительно было душновато.
— Что ж, не буду вас более задерживать, Иван, — пророкотал Андрей Викторович, усиленно морща лоб, словно он уже сейчас пытался вычленить наиболее явные зацепки, которые могли бы помочь распутать это дело. — Вас проводят до выхода. До свидания.
— До свидания, — откликнулся я и вышел из кабинета.
В коридоре меня уже поджидали. Неизвестный мне мужчина и тот самый бородач из кресла. Он сурово глянул на меня и поспешно, без стука, влетел в кабинет Грачёва. Мужик же повёл меня к выходу из здания.
И только на улице я вздохнул с облегчением. Хотя и тут атмосфера царила весьма гнетущая. Само строение, из которого я только что вышел, излучало нехорошие эманации. Даже птицы облетали это здание стороной, а уж люди обходили десятой дорогой.
Вот и я поспешил прочь отсюда. Энергичным шагом прошёл пару кварталов и поймал извозчика. Тот изучающе глянул на меня, а затем повёз к академии по тревожно замершей столице. Недавно пришло сообщение о том, что Повелитель мёртвых расправился с населением ещё одного городка. Эта новость кое-где в империи вызвала волнения низших слоёв населения. Дескать, государь бездействует и не может защитить своих подданных. Хотя он совсем не бездействовал.
По пути мне встретился грузовик, в кузове которого ехали хмурые солдаты в серых шерстяных шинелях. Император стягивал к Царьграду всё больше войск. И часть из них расквартировали в столице, а какие-то полки разбили палаточные городки за пределами оной. Даже только-только вернувшийся в столицу Илья оказался в этом водовороте. Мне так и не удалось повидаться с ним, настолько князь Савёлов загонял его поручениями.
Тем временем бричка остановилась возле ворот академии. Я ловко вылез из неё и ощутил на себя тревожный взгляд лошадей, а затем услышал пропитый, хриплый голос, донёсшийся слева:
— Ваше благородие, не подадите копеечку.
Возле забора учебного заведения в метрах трёх от меня мялся лохматый мужик лет сорока. С лиловым носом, слезящимися глазами и виноватой улыбкой щербатого рта.
Глядя на него, возница услужливо предложил мне:
— Господин, стегануть его кнутом, дабы впредь не повадно было клянчить?
— Нет, не надо, поезжай, — человеколюбиво бросил я вознице. Тот кивнул мне и укатил.
А я посмотрел на выпивоху в драном тулупчике и отметил, что взор-то у него отнюдь не заискивающий или просительный. Нет, он смотрел на меня внимательно и даже с какой-то затаённой ненавистью. А потом вдруг криво усмехнулся и глумливо прошептал:
— Что, ваше благородие, так и не дадите монетку? Тада я вам кое-чаво передам.
Он нырнул волосатой рукой в карман. И я сразу же метнул свои пальцы к револьверу, покоящемуся в полушубке. Но мне не пришлось стрелять в неизвестного. Он с презрительной улыбкой вытащил на свет божий сморщенную, лысую кошачью голову. Протянул её мне и насмешливо сказал серыми губами:
— Она ждёт, ваше благородие. И не медлите.
Я молча взял голову и отправил её в карман.
Мужичок же сплюнул на снег жёлтую слюну и вразвалочку пошёл прочь. Вот ведь, гадёныш.
Пробурчав ему вслед пару забористых ругательств, я быстро добрался до общаги и буквально влетел в вестибюль. Здесь со мной уже во второй раз за день поздоровалась комендантша, которая усердно делала вид, что никогда ни в чём меня не подозревала. Я небрежно кивнул ей и примчался в свою комнату, напугав Шурика тем, что ворвался в неё без стука.
Он подпрыгнул на стуле, схватился за сердце и сокрушённо выдохнул:
— Вот ничему меня баламошку жизнь-то не учит. Надо запирать дверь, когда ты имеешь такого в мягкое место ужаленного брата, как Иван.
— Вот-вот, — поддакнул я, подмигнул ему и с энтузиазмом добавил: — Собирайся, пошли на кладбище. Надо Алёшку выручать. Мне сейчас повстречался человек от Хозяйки болот. Надо сказать, весьма противный человек. И он сказал, что ведьма меня ждёт.
— Ого! — выдохнул Сашка, выгнув брови дугой. — Ну, наконец-то! А то Лёшка там уже почитай больше недели томится. Но как мы достанем горгулий?
— Не нужны они нам. Вот, — я показал ему кошачью голову. И он с омерзением отшатнулся, едва не сверзившись со стула. — Полагаю, в этой мертвячине как раз хватит энергии на один переход с городского кладбища до того погоста в лесу. Эх, я бы правую руку отдал за то, чтобы изучить заклятие, которое позволяет заключать энергию в мёртвую материю. Конечно, я отдал бы не свою руку, но всё же…
