— Прошка, — между тем нехотя ответил парень.
— А я Иван. Ты откуда будешь? Из какого города?
— Иван? — искренне удивился он, точно увидел честного политика. — Просто Иван? Не сударь или господин?
— Ага, — кивнул я.
Пацан хмыкнул и почесал вихрастую голову. А я продолжил его расспрашивать и вскоре у нас завязался оживлённый диалог. Прошка перестал с недоверием смотреть на меня и рассказал о том, как год назад его матушка померла от хвори неизвестной, а батька, мелкий мошенник, помер в прошлом месяце.
Под конец своей речи Прошка с гордостью показал мне медный перстень, покоящийся на пальце.
— Вот, гляди. Красивый? Его мне батя перед смертью продал. Я теперь его постоянно ношу. Вот уже месяц. А тут, в этом поселение, я оказался случайно. Яшка-атаман меня сюда привёл. Я его в городе на базаре увидел, да хотел карманы обчистить. А он меня за руку хвать и не отпускает. Я уж думал, что он меня полицаем сдаст. Ан нет. Сюда привёл и сказывал: теперь тут жить будешь, да кузнечному делу учиться.
— А ты это… чего не ушёл? Знаешь же, что Повелитель нападёт. Или Яшка тебе не разрешил покинуть поселение? — поинтересовался я, косясь на лес. Пока вроде бы всё было тихо.
— А чего мне уходить? Теперь мой дом тут. А Яшка… Яшка наоборот — пытался силком прогнать меня, но я не дался! — пылко сказал юнец и гордо выпятил хилую грудь. — Я, как и все, буду сражаться с нежитью. Не отступлю! Пущай я не умею саблей махать, но стреляю вполне сносно. Будет от меня польза, будет.
Глаза парня горели энтузиазмом, а я мысленно прикинул его шансы выжить и поморщился. На Безымянном поле погибали гораздо более подготовленные воины. А тут — вся надежда на хилый частокол. Конечно, его укрепили, но что он сможет сделать против, скажем, Костяного дракона? Ровным счетом ничего.
Моё и так мрачное настроение ухудшилось ещё больше. К тому же пошёл мелкий противный дождь, затянувший всю округу. Его капли барабанили по моему лицу и стекали за шиворот. Полушубок стал пропитываться водой и тяжелеть. Ещё и видимость ухудшилась. Сквозь пелену дождя я теперь с трудом мог видеть очертания леса.
Так, надо валить отсюда, а то ещё простужусь. И я уже решил трусливо скрыться в хоромах бабки, дабы понапрасну не мокнуть, но тут до моих ушей донёсся едва различимый звук. Он заставил меня тревожно замереть и прислушаться. Вроде бы не показалось. Как будто сотни людей идут по раскисшей почве, с трудом выдёргивая из неё ноги.
В этот миг Прошка тоже насторожился, облизал мокрые от дождя губы и взволнованно посмотрел на меня. Я уверенно кивнул ему. И тогда он завопил срывающимся голосом:
— Тревога! Тревога! Тревога!
Его крик поддержали и другие дозорные. А я стиснул зубы, повернул голову к лесу и попытался пробиться взглядом сквозь стену дождя. В груди билась отчаянная надежда на то, что Повелитель не успел собрать многочисленную армию.
И вот вдали показались смутные серые силуэты, бредущие по полю. Десять, двадцать, сотня… тысяча. Твою мать! Их больше пары тысяч! Много, но всё равно меньше, чем рисовало моё разыгравшееся воображение. И среди мертвецов почти все сто процентов составляли рядовые зомби не первой свежести. Личей и адских псов практически не было. А Костяной дракон имелся всего в одном экземпляре. Но в отличие от боя на Безымянном поле тут Повелитель мёртвых не стал скрываться. Он ехал впереди своей армии на полуразложившемся медведе, за которым тащились сизые кишки. Сам Повелитель с прошлой нашей встречи в Перекамске не изменился. Только обзавёлся чёрным плащом с драным подолом. А так — всё тот же обнажённый мертвец, худой настолько, что можно было пересчитать все рёбра под серой кожей. Его ярко-зелёные глаза смотрели точно на ворота поселения, а дождь барабанил по лысому, безносому и безгубому черепу.
Я как только увидел Повелителя, так сразу нырнул за частокол, чтобы он не заметил меня. Кажись, пронесло. Так, теперь надо валить в хоромы. Пригибаясь, я домчался до ступеней и практически скатился по ним с лесов, миновав мужиков, которые торопливо поднимались. Некоторые из них презрительно посмотрели мне вслед. Но мне было плевать. Я помчался к крыльцу, разбрызгивая ногами воду из луж. А перед моим внутренним взором до сих пор стояло видение грудной клетки Повелителя. На ней красовались грубые нитки, скрепляющие края раны, в глубине которой билось его чёрное сердце — ключ к победе. Сегодня я должен поразить его.
Пока же я влетел в хоромы, прогрохотал сапогами по коридору и ворвался в горницу. Старуха до сих пор находилась без сознания, но она вздрагивала и приглушённо порыкивала, точно бдительный сторожевой пёс, издалека услышавший приближающегося чужака. Главное, чтобы она не очнулась раньше времени. Я скользнул по ней тревожным взглядом, рассовал по карманам заряженные магической энергией головы и проскользнул за неприметную дверь с железным кольцом вместо ручки. За ней обнаружились вытертые ступени, скрывающиеся во мраке. Они вели на второй этаж хором и выше, в терем, под самую крышу. И я стал быстро подниматься по ним, слыша душераздирающий древесный скрип под ногами. Лишь бы не провалиться.
Благо, ступени достойно выдержали мой вес. И я добрался до терема, где первым делом столкнулся лицом к лицу с драугром и испуганно выдохнул:
— Твою мать!!!
Нежить стояла прямо в дверях. И помимо неё тут оказалось ещё около двух десятков драугров, вооружённых саблями и защищённых кольчугами. Я знал, что они торчат здесь, но как-то уж слишком неожиданно мне довелось встретиться с ними. Аж сердце на секунду сбилось с ритма. Но потом оно снова бодро застучало.
Я проскользнул в комнату и подскочил к окну. Стекло оказалось таким грязным и мутным, что мне пришлось открыть створки окна, дабы увидеть, что происходит вне хором. А там, внизу, уже шёл полномасштабный штурм, который сопровождался сполохами молний, проливным дождём и раскатами грома. Настоящий Апокалипсис!
С моего наблюдательного пункта, находящегося высоко над землёй, было видно, что мертвецы Повелителя облепили частокол с внешней стороны и лезли друга на друга, пытаясь добраться до отстреливающих их людей.
Кромемертвецов, в дело вступил Костяной дракон. Он с разгона врезался рогами в ворота. И мне показалось, что вздрогнули даже хоромы бабки. Брёвна же, из которых были сколочены ворота, затрещали и поломались, будто спички. Но стена из мешков с камнями выдержала. Но уже всё было ясно. Ещё пара минут и нежить ворвётся в поселение.
Всё же мужики продолжали отчаянно сражаться. Они стреляли из пулемётов, винтовок и револьверов. А кто-то уже саблями и топорам рубил зомбарей, добравшихся до вершины частокола. Повсюду слышались зычные крики, треск выстрелов, а запах пороха смешивался с ароматами человеческого поселения. И ещё большей инфернальности битве добавила легковоспламеняющаяся жидкость, которую применили защитники. Она на всём протяжении лесов стояла в вёдрах, предусмотрительно накрытых крышками. Я хрен его знает где местные бойцы отыскали её, но она оказалась не хуже знаменитого греческого огня. Люди прямо из вёдер поливали ею мертвецов, а потом швыряли в них зажжённые факелы. И жидкость тотчас вспыхивала, превращая зомбарей в языки пламени.
