Шурик же с нетерпением прошептал, дёрнув меня за рукав:
— Поглядим, что там внутри? Авось библиотека у Белозеровых большая.
— Конечно поглядим. Мы тут как раз за этим, — решительно произнёс я, нашёл взглядом благообразного старичка в ливрее и подозвал его к себе.
Тот весьма расторопно, несмотря на почтенный возраст, подошёл ко мне, поклонился и произнёс дребезжащим голосом:
— Да, ваша светлость.
— Ты гляди… уже ваша светлость, — хмыкнул за моей спиной Алёшка.
— Уважаемый, — обратился я к старичку и показал пальцем на слуг, которые до сих пор стояли перед крыльцом: — А кто среди вас главный?
— Я, господин, — проговорил старичок и представился: — Моё имя Савелий.
— Приятно познакомиться, Савелий. А проведи-ка для меня и моих братьев экскурсию, — вежливо попросил я и с сомнением посмотрел через плечо на Лёху. Он уже самостоятельно стоял на ногах и почти не покачивался. В общем, выдержит он экскурсию.
— Как вам будет угодно, — проронил Савелий и потопал к дубовым дверям, украшенным резным орнаментом.
Мы пошли за ним. И водитель тоже увязался за нами. Уже в просторном холле с витыми колоннами я подозрительно спросил у него:
— А ты чего это с нами идёшь? Своих дел нет?
— А я отряжён княжной вам в личные помощники. Чтобы, значится, на первых порах помочь вам с домом и слугами. Надо бы проверить их. Вдруг кто захочет отомстить вам, подумав, что вы как-то повинны в том, что их прежние хозяева отправились в темницу? — вполне логично заметил мужчина.
— М-да, и такое бывало в истории. А звать-то тебя как? — задумчиво уточнил я, следуя за Савелием по богато отделанному особняку, в который натащили уйму винтажной мебели из драгоценных пород древесины, сотни картин в золочёных рамах и десятки шедеврально выполненных статуй.
— Еремей Петров, — отчеканил мужчина и лихо щёлкнул каблуками.
Я другими глазами посмотрел на него. Оказывается, он мой личный помощник. Надо бы получше рассмотреть его. Еремей обладал открытым, честным округлым лицом с внимательными, чуть раскосыми, серыми глазами и мощными усами, торчащими в стороны. Кажись, в нём есть немного азиатской крови. Кожа у мужчины оказалась желтоватой, а скулы были побольше, чем у европейцев. В целом, на первый взгляд он мне понравился. Конечно, Корсаковым Еремей будет доносить беспощадно, однако он точно поможет мне наладить быт. Да и своего рода секретарём он мне тоже послужит. И Еремей прямо сейчас доказал это.
Он вежливо проговорил, двигаясь по левую руку от меня:
— Господин, осмелюсь напомнить, что завтра рано утром вас ждут в императорском дворце. Вам нужно будет подписать несколько документов, чтобы вскоре стать полноправным князем Белозеровым. Также вы ознакомитесь с полным перечнем имущества, которое отойдёт в ваше владение.
— Благодарю. Приму к сведению, — признательно сказал я, с неудовольствием поглядывая на Алёшку. Он шёл, пуская слюни на дорогие ковры и едва не обнюхивая позолоченные канделябры. На лице Лёхи застыло такое выражение, будто он попал в пещеру разбойников из «Приключений Али-Бабы и сорока разбойников». Наверное, пора заканчивать эту экскурсию, пока он не сошёл с ума. Да и время сейчас уже было позднее. А мне, как выяснилось, завтра предстоят важные дела. Поэтому я остановил Савелия и приказал ему показать нам комнаты, в которых мы все могли бы переночевать.
Старичок тотчас расторопно выполнил приказ и отвёл каждого из нас в шикарные покои. Мне досталась комната с громадной кроватью. Но улёгся я на неё лишь после того, как повалялся в теплой водичке в бронзовой ванной на изогнутых ножках.
Ночь на новом месте прошла без происшествий, и я даже выспался, хотя встать мне пришлось раньше Ильи, для которого ранние подъёмы, — суровая жизненная необходимость. Однако проснулся я не без помощи тучной служанки. Она растолкала меня и отвела в столовую, где я в одиночестве позавтракал за длинным столом. Братья ещё спали. А вот Еремей уже нет. Он бодрой походкой вошёл в столовую ровно в тот момент, когда я закончил завтракать. Мы поздоровались. И он отвёз меня в императорский дворец, где я пару часов бродил по кабинетам и ставил свои размашистые подписи.
Под конец сего утомительного мероприятия меня уже едва ноги держали, а бюрократов я возненавидел всем сердцем. Так что мои ножки рьяно меня возблагодарили, когда я сел в тачку и Еремей повёз мою задницу обратно в особняк Белозеровых, точнее, в мой особняк, особняк князя Белозерова.
Охренеть, конечно, у меня карьера. Прошло меньше года, а я уже из заштатного дворянина превратился в князя, женатого на дочери без пяти минут правителя Империи.
Однако не всё коту творог, иногда бывает и мордой об порог…
Внезапно дико взревели тормоза. Машина остановилась. И я непроизвольно повалился на сиденье, услышав яростный рык Еремея:
— Куда ты под колёса лезешь, остолоп!
И тут прозвучал выстрел. Пуля пробила лобовое стекло и вошла в глазницу Еремея. Тот вздрогнул, затем его руки бессильно сползли с баранки руля, а голова упала на плечо. В это же время резко открылась задняя дверь тачки. И я ошалелым взором увидел трёх мужиков в кожаных масках. А позади них прям на тротуаре клубился чёрный туман портала.
Несмотря на шок, я поспешно вытащил из кармана револьвер и стал лихорадочно нажимать на спусковой крючок. Две пули угодили в грудь одного из нападавших, после чего он мучительно согнулся и упал возле тачки. А вот другой урод в маске активировал заклятие и его вместе с третьим козлом закрыло защитное заклятие. Оно остановило пули. Они отлетели от магии и с жалобным звоном упали в салон автомобиля.
Как только в моём револьвере кончились патроны — меня схватили за ноги и грубо выволокли из машины, хотя я всеми правдами и неправдами цеплялся за дверь. Едва ногти не сорвал. Но моё сопротивление оказалось обречено на провал. Я всё-таки очутился на тротуаре, упав мордой в снег. Тут над моей головой раздался нарочито громкий и злой голос, заглушивший испуганные вопли бегущих прочь немногочисленных прохожих:
— Смерть прихвостням Императора! Мы погрузим Империю в хаос!
Следом меня чем-то знатно приголубили. Затылок чуть не разорвался от боли. А сознание трусливо нырнуло во тьму…
Глава 24
Сознание возвращалось долго и неохотно. Боль в затылке нарастала. А до барабанных перепонок, словно сквозь вату, стал доноситься звук капель, разбивающихся об камень. Кап-кап-кап… Возможно, этот звук и заставил меня со стоном разлепить пудовые веки. И меня тут же посетило дежавю. Я снова обнажённым оказался прикован к стене. Только теперь не за шею, а за левую ногу. На ней красовался ржавый металлический браслет, к которому крепилась длинная бурая цепь. Другой её конец оказался вмурован в стену. Я без особой надежды подёргал цепь, и она, конечно же, не поддалась.
Тогда мой страдальческий взор оглядел моё новое узилище. Оно представляло собой тесную камеру с драным матрацем и туалетной дыркой в углу. Три стены оказались сложены из грубо обработанных серых, влажных булыжников, а одна представляла собой решётку с прутьями в запястье толщиной. И за этой решёткой обнаружился каменный коридор, освещённый зажжёнными факелами. Средневековье какое-то.
