— Ваши дары усладили мой взор.
— Это лучшая награда для меня, эфенди, — восхитился посол.
— Можете занять вон те места, — благосклонно проговорил Улус и указал толстым пальцем с золотым перстнем на диванчики. Они располагались чуть в стороне и на уровень выше той части амфитеатра, которую занял каан и его свита.
— Нижайше благодарю вас, — улыбнулся посол и повёл нас на указанные места.
Мы немного прошли по первому уровню, а затем по ступеням поднялись на второй и заняли два диванчика.
На соседних же диванчиках развалились представители других посольств. И они весьма прохладно поздоровались с нами. А меня вообще будто не заметили. Свиньи. Хотя я специально прижопился рядом с графом. Однако с ним иностранцы здоровались, а я даже не удостоился слабого кивка. Похоже, как и говорил Эко, я стал персоной нон грата в обществе аристократов. Но — ничего. Скоро всё изменится.
Пока же я начал шёпотом расспрашивать графа, закинувшего ногу на ногу:
— Ваша светлость, а почему посол так лебезил перед кааном? Мне даже стыдно стало за него. Он ведь представляет не себя, а Империю.
— Кхем, — кашлянул в кулак дворянин и едва слышно заговорил на фоне гула множества людей, которые в нетерпении ждали начала скачек: — Каан Улус вспыльчив. И в таком состояние он непредсказуем и опасен. Полгода назад он заживо содрал кожу со своего старшего брата. Знаешь за что? Всего лишь за то, что его брат заявил, что Улус размяк, придя к власти. И он всецело был прав. Раньше Улус весил вдвое меньше, чем сейчас и не вылезал из седла. А сейчас его не каждая лошадь унесёт.
— Подобное нередко бывает, — заметил я. — Человек получает власть или большие деньги — и через год его не узнать. Физиономия шире плеч.
— Вот-вот, — покивал граф. — Так вот из-за вспыльчивости Улуса ещё прежним Императором решено было всячески ублажать его и не идти на конфронтацию. И сей приказ действует до сих пор.
— Ясно. А что же тот европеец, который стоит возле каана? Кто он такой, ваша светлость?
— Это советник каан — лорд Марш. Официально он отвечает за экономическое и техническое развитие Степи. Однако всё его развитие сводится к поставкам каану лучшего британского оружия. И вы сам, Иван, понимаете для чего Марш делает это.
— Подлец, — прошипел я, скрипнув зубами.
— Справедливости ради стоит заметить, что и мы не святоши, — самокритично заметил граф и промокнул носовым платочком вспотевший лоб.
Я криво улыбнулся. И в эту секунд ведущие на арену ворота наконец-то открылись.
Толпа ликующе взревела, едва не сдув с моей головы котелок. А затем на песок выскочили всадники на поджарых лошадях. И у каждого животного на крупе имелся номер, выведенный краской.
Всадники неспешной рысью стали кружить по овалу арены. Они держались возле стен, дабы зрители могли лучше рассмотреть их в свете факелов, разгоняющих сумрак.
В это мгновение мне в голову пришла вполне логичная мысль. И я незамедлительно поделился ею с графом:
— Ваша светлость, а почему степняки решили провести скачки вечером, а не днём?
— Традиция, — ответил Эко, внимательно рассматривая лошадей. — Однажды я задал этот же вопрос местному чаушу. И он сказал мне, что при свете дня любой мужчина умеет скакать на лошади, а в условиях плохого освещения — надо потрудиться.
И тут вдруг наш негромкий диалог прервал сухопарый аристократ из посольства другого государства:
— Госпадин Эко, не желаите ли заключить пар-ри? — с лёгкой улыбкой на устах спросил он на плохом русском языке.
Дворянин слегка картавил, когда говорил. А восседал он на соседнем диванчике, который был всего в паре метров от нас.
— Отчего же не желаю. Желаю, месье Жорж, — вежливо ответил Эко, нацепив на свою физиономию дружелюбное выражение.
— Чья лошать из нас пр-ридет первым — тот и победиль. Согласны, ваша светласть? — спросил аристократ, на котором красовался высокий цилиндр, белые перчатки и лакированные штиблеты.
— Да будет так, месье Жорж. Вы весьма лаконично формулируете правила пари, — произнёс граф. И мне в его голосе послышалась лёгкая подначка. — Ставка такая же, как и в прошлый раз? Ваши часы против моих?
— Уи, — кивнул Жорж и тут же добавил: — Мой лошать, вон та, пегая с номером три.
Я глянул на ту конягу, который выбрал аристократ, и цокнул языком. Да-а-а… хорошая животина. Под её лоснящейся кожей перекатывались упругие мышцы, а грозное ржание, выдавало желание поскорее сорваться с рыси на неудержимый галоп.
Граф тоже оценил выбор соперника:
— Отличный конь, месье. А я, пожалуй, поставлю на каурую лошадь под номером семь.
— Ваше пр-раво, — улыбнулся дворянин, поглядев на небольшую животину, выбранную Эко. С виду она по всем параметрам уступала жеребцу, на которого поставил Жорж.
Я даже удивлённо прошептал, склонив голову к плечу графа:
— Ежели вы не дорожите своими часами, то отдайте их мне.
— Иван, вы можете присоединиться к нашему с месье Жоржем пари, — негромко проговорил граф, со снисхождением глянув на меня.
— Воздержусь, — обронил я. — Я в лошадях смыслю так же хорошо, как в наскальной живописи древних людей.
— Похвально, что вы не суётесь в то, в чём не разбираетесь, — одобрительно сказал Эко, помедлил немного и добавил, стрельнув взглядом в сторону Жоржа, который принялся внимательно глядеть на всадников: — Этот господин тот ещё пройдоха. В прошлый раз мне с трудом удалось стребовать с него свой выигрыш. Он не хотел его отдавать, ссылаясь на то, что плохо владеет русским языком и поэтому неправильно понял условия пари. Но все же его предыдущие часы пополнили мою коллекцию.
— Так вы, ваша светлость, любитель часов?
— О, я уже давно коллекционирую их. Но только карманные или наручные. А такие экземпляры, как те часы, которые сейчас на руке Жоржа, — настоящее произведение искусства. И достать их весьма затруднительно. Впрочем, и мои карманные часы тоже не простая «луковица». Жорж заполучил бы их с такой же охотой, как я его часы. Он тоже коллекционер.
— Ну, скоро мы поймём, кто станет счастливым обладателем чьих часов, — заметил я, глянув на арену.
Там уже всё было готово к первому забегу. Десять всадников выстроились в линию. А поднявшийся на ноги каан в установившейся гробовой тишине выстрелил из револьвера в тёмное небо. Тотчас лошади рванули с места и стали набирать скорость. А зрители восторженно взревели, словно им всем минимум вдвое увеличили зарплату.
Неистовые вопли толпы подгоняли всадников, припавших к шеям бешено мчащихся лошадей. Их гривы рвал встречный ветер, а из-под копыт животных вылетали жмени песка. И уже после первого круга выбранный Жоржем конь вырвался в лидеры забега. А каурая лошадка графа мчалась в середине пелетона.
