И к сожалению, конь противника Эко всё больше отрывался от своих преследователей. На третьем кругу он выигрывал у ближайшего всадника уже три корпуса. А от лошадки графа он оторвал на целых шесть корпусов. Кажется, часы Эко всё же перекочуют в карман месье Жоржа.
Я покосился на француза и увидел, что его физиономия в эмоциональном плане мало чем отличалась от кирпича. На его лице невозможно было ничего прочитать. А вот глаза… глаза горели, как угли. В них билось торжество человека, почуявшего победу в долгожданном реванше.
Потом я глянул на графа Эко. Но и по его физиономии тоже ни хрена ничего нельзя было прочитать. Однако он, в отличие от француза, уделял забегу гораздо меньше внимания. Если месье во все глаза наблюдал за мчащимися всадниками, то Эко отвлекался на всякие мелочи. Он поправлял шляпу, стряхнул с плеча не видимую глазу соринку, разгладил помявшийся рукав сюртука… Его будто нисколько не заботил исход забега.
Я искренне восхитился такой крепости нервов. Ведь ясен пень, что ему не хотелось проигрывать пари.
А забег меж тем подошёл к своему экватору. Всадники оставили позади уже пять кругов и впереди было ещё столько же. Конь Жоржа продолжал лидировать, но его положение не упрочилось. Он всё так же обгонял лошадку графа на шесть корпусов. Отыграет ли она их? Мне такой исход казался маловероятным. И шестой круг подтвердил это. Разрыв между лошадьми продолжал оставаться таким же большим.
Месье француз не смог сдержать победную улыбку. А кто-то из его товарищей-дипломатов, слышавших о пари, стал поздравлять Жоржа. Граф же продолжал оставаться таким же невозмутимым.
И тут случилось нечто, заставившее завянуть улыбку француза. Выбранный им конь вдруг начал ощутимо сдавать. Его галоп перестал быть таким стремительным. И остальные лошади, вытянувшиеся длинной цепочкой, стали нагонять его.
Жорж ощутимо напрягся. На его висках заблестели капельки пота, а пальцы сжались в кулаки. Но хватит ли лошадке графа трёх кругов, дабы отыграть пять корпусов? Ох, как бы мне этого хотелось!
Я дёрнул ворот рубашки, который словно душил меня, и принялся мысленно подгонять каурую лошадь под номером семь. А та мчалась по песку арены точно робот. Она будто не знала усталости. Прочие лошади выбивались из сил, а эта неприметная животина работала копыта в том же самом темпе, который её наездник взял с самого старта. Вот она обошла одного коня, затем второго и вплотную приблизилась к скакуну француза.
Жорж от волнения аж приподнялся с дивана, наблюдая за финишем забега. И именно в такой неудобной позе он и встретил победу каурой лошадки графа. Она первой преодолела все десять кругов.
Тотчас со стороны французов послышались проклятия на их родном языке, которые, впрочем, всё равно звучали, как мелодичные признания в любви. А на лицах нашей компании засветились счастливые улыбки.
Граф же даже бровью не дёрнул. Всё с той же каменной миной на физиономии он произнёс, глянув на Жоржа:
— Месье, каков же итог нашего пари?
— Вы выигр-рали, судар-рь Эко, — ровным голосом проговорил дипломат, не спеша снял с запястья позолоченные часы на кожаном ремешке и передал их самому молодому своему коллеге. Тот шустро вскочил на ноги, подошёл к графу и вручил ему часы.
Эко кивнул Жоржу, убрал выигрыш в карман и громко сказал:
— Эти часы займут достойное место в моей коллекции!
Француз в ответ кисло улыбнулся и отвернулся. Больше он даже не глядел в сторону графа.
Я же в числе прочих поздравил Эко с победой. А затем мы все продолжили смотреть скачки.
Одни всадники сменялись другими. И так прошли пять забегов, а потом наступил момент, которого многие ждали с нетерпением. Даже я его ожидал, памятуя рассказы тех убелённых сединами дворян, которые приходили в мой особняк и пичкали меня сведениями о Степи. Так вот всадники наконец-то свалили с арены и на её песок выбрались знаменитые погонщики чудовищ.
Я чуть не ахнул, когда увидел степняков, сидящих в специальных сёдлах, закреплённых на спинах гигантских жуков.
— Какие же они огромные, — прошептала под нос граф и по-простецки причмокнул губами.
— Я полностью с вами согласен, ваша светлость, — просипел я, глядя на покрытых толстым хитином чудовищ.
В длину каждый жук был около пяти метров: от усиков до кончиков третьей пары лап. А «клиренс» чудовищ, расстояние от песка до самой нижней точки жука, составлял минимум метр.
Я широко раскрытыми глазами смотрел на этих существ, которые отличались друг от друга не только окраской, но и наличием рогов на голове. У кого-то имелось сразу три загнутых выроста, торчащих из башки. А кто-то мог похвастаться лишь одним, как у носорога. Но были и те, кого рогов Боженька напрочь лишил.
Граф в этом время немного придвинулся ко мне и стал шептать, поглядывая на два десятка жуков-гигантов, которые беспрекословно слушались своих всадников:
— Эти немногочисленные существа обитают в самом сердце Степи. И степняки всего две сотни лет назад начали приучать их подчиняться им. А что же людям в этом помогло, Иван?
— Магия, — выдохнул я, облизав пересохшие губы.
— Правильно, — бросил Эко. — Местные ментальные маги долгие годы работают с жуками, выращивая из них послушных их воле чудовищ. Благо, ментальных магов не так много существует в природе. Однако степняки ищут зачатки ментального дара даже у самых забитых детей из трущоб и отдалённых селений. И ежели находят их, то отдают детей на обучение к опытным погонщикам чудовищ.
— То есть каждый погонщик — это ментальный маг? — на всякий случай уточнил я.
— Ну, не каждый, но их большинство. Насколько мне известно, некоторые жуки становятся настолько покладистыми, что подчиняются и простым людям, которых обучили управлять ими, — доходчиво разъяснил Эко, покашлял в кулак и с невесёлой улыбкой добавил: — Хорошо хоть эти твари не летают. И плохо, что вон те жуки с жёлтыми полосами умеют плеваться жгучей кислотой, способной разъесть даже сталь.
— А ежели водрузить на каждого жука ещё одно седло и посадить в него человека с пулемётом, то мы получим настоящие танки, — задумчиво пробормотал я и потёр подбородок двумя пальцами.
— Танки? — нахмурил брови граф. — Что это?
— Самоходная бронированная повозка с установленным на ней оружием, — пояснил я. — Не помню, где мне довелось вычитать о таком оружии. Однако Империи стоит задуматься о разработке подобных боевых машин.
— Хм, — хмыкнул Эко и погрузился в глубокие размышления.
Глава 16
После возвращения на виллу я, порядком вымотанный, завалился в свою кроватку и проспал пару часов. А когда открыл глаза, то первым делом, глянул на настенные часы. Их стрелки намекали, что я почти проспал час икс.
— Твою ети за ноги и об пол, — лихорадочно прошипел я и стал поспешно одеваться.
