Пока же мы снова занавесили железную дверь ветхой тряпкой, которая прежде скрывала её. И лишь потом воспользовались лестницей. Благо, она не сломалась, пока мы открывали крышку люка и выбирались по ней из подвала.
Так наше трио оказалось в заброшенном домике с заколоченными окнами.
Я практически бесшумно подошёл к входной двери и через щель посмотрел наружу. Улица оказалась пустынной, а в двадцати метрах слева красовалась стена, опоясывающая квартал дипломатов.
Не мешкая, мы выскользнули из дома и закрыли дверь, на которой чёрной облупившейся краской был намалевал знак, похожий на человеческий череп. Давеча граф сказал, что таким символом отмечают дома и города, в коих свирепствует чума. Конечно, в этой халупе чума была лишь по легенде, чтобы отбить у возможных грабителей всякую охоту залезать в этот дом, но мне всё равно стало слегка не по себе.
Как вообще эту хибару до сих пор не сожгли? Вероятно, наше посольство как-то исподволь подсуетилось.
Я поёжился и вместе со спутниками зашагал к тому храму, который располагался ближе всего.
— Нам бы только выбраться из центра города, а потом патрулей будет меньше, господа, — тихонько проговорил Андреев, внимательно глядя по сторонам.
— А то мы не знаем, — пробурчал Яков.
Я промолчал.
Мои глаза пронзали мрак ночи, а уши ловили звуки спящего города: где-то истошно вопили коты, гавкали собаки, тихонько ржали лошади…
Но вот раздался цокот копыт, скрип сёдел и приглушённые голоса.
Мы тотчас нырнули в щель между домов. И спустя всего несколько секунд на пустынной улице показалось трио вооружённых до зубов степняков. Это были чауши — местные полицейские. Они проехали мимо нас, о чём-то негромко разговаривая на своем языке.
Фух, повезло. Я вытер вспотевший лоб и продолжил путь.
Нам ещё три раза пришлось прятаться от патрулей, прежде чем мы достигли небольшого храма. Он был сложен из саманного кирпича и имел овальную крышу. Из его крошечных окошек не лился свет. А пошарпанные деревянные двери были закрыты и на них висел амбарный замок. Яшка сразу же метнулся к нему, поковырял спицами и внутри замка что-то щёлкнуло.
Атаман поспешно открыл дверь, пропустил нас внутрь, а затем вернул замок на дверную ручку, но защёлкивать его не стал. Следом он сам вошёл в храм, закрыл дверь и прохрипел:
— Главное, чтобы никто не подошёл к замку. Издалека-то он выглядит так, словно продолжает быть запертым. А вот вблизи…
Яшка многозначительно недоговорил, но мы и так все понимали. Надеюсь, Фортуна сегодня будет на нашей стороне, и никто не раскусит наш обман. Да и кому среди ночи вздумается переться к храму? В общем, шанс провала был минимален. Так что пора бы заняться порталом.
Захоронение находилось в подземелье под храмом, но я не стал спускаться туда, а сотворил портал прямо в главном и по совместительству единственном зале храма. Он возник между деревянными скамеечками, которые убегали к алтарю шестирукого бога, восседающего верхом на восьминогом коне.
Лев в очередной раз восхитился моей силой. А вот Яков пренебрежительно хмыкнул, но ничего не сказал. Он-то знавал некромантов и помощнее меня.
Мы торопливо прошли через портал и оказались посредине целого поля торчащих из земли каменных плит с закруглёнными углами. Они высовывались из покрытой короткой травой почвы где-то на полметра. И далеко не все плиты оказались целыми. Многие из них были сломаны, какие-то украшали глубокие трещины. А некоторые плиты накренились или вовсе рухнули на землю.
Я глянул на ближайшую плиту и увидел на ней практически стёршиеся иероглифы. Они едва-едва виднелись в сером свете, пробуждающегося утра. Разница во времени со столицей Степи была в несколько часов. Здесь солнце уже скоро покажется из-за горизонта.
Лев тоже понимал это, поэтому поторопил меня:
— Ваша светлость, пора начинать. Вон поселение степняков. Видите частокол на востоке? Они всегда ставят такой и прячутся за ним, пока живут на какой-то территории. А потом они разбирают его и перевозят на новое место, где для скота будет хватать травы.
Я глянул туда, куда показывала рука дворянина и действительно увидел очертания частокола. Он располагался в нескольких километрах от нас прямо посреди степи.
Куда ни кинь взгляд — везде трава по пояс. И только позади нас возвышались горы, которые своими заснеженными пиками царапали светлеющее небо. Горы уже стоял на землях Империи Хань. И старинное кладбище спало мёртвым сном тоже на территории ханьцев. Но пришло время разбудить его.
Я окинул оценивающим взглядом плиты. Их, на первый взгляд, насчитывалось около тысячи. И под каждой из них лежал мертвец. Повелитель поднял бы их всех. Но я — не он. Мне до его силы, как до луны. Да ещё эта чёртова боль… Скольких зомби она мне позволит поднять? Ну, сейчас узнаю.
Мою грудь покинул решительный вздох. Руки же стали выводить в воздухе руны, будто бы сотканные из первозданного мрака. Колдовские знаки жили совсем недолго — всего несколько секунд. А затем рассыпались, высвобождая тонкие струйки белёсого тумана. Они проникали в почву, пробуждая мертвецов.
И вскоре земля на месте могил стала трескаться, вспучиваться. Из неё начали показываться жёлтые от времени скелеты в истлевших одеждах.
А я не останавливался. Продолжал раз за разом творить одно и то же заклятие. Хотя мне уже с трудом удавалось сдерживать рвущийся из груди болезненный рык. Боль пронзала моё солнечное сплетение и заставляла плотно стискивать зубы. Но я не опускал руки.
Уже две сотни скелетов выбрались из-под земли и застыли молчаливыми костяными истуканами. Они были слабыми, неуклюжими и медлительными, поскольку я использовал самое простенькое массовое заклятие. Мне нужна была численность, а не мощь нежити.
И я добился своего. Пробудил практически полтысячи скелетов, а затем упал на колени, ничего не видя перед собой. Глаза застилал красный туман, в ушах оглушительно стучал пульс. Во рту появился металлический привкус, а в носу стало мокро от крови.
Слова обеспокоенного Льва едва доносились до меня, точно он стоял на верхушке ближайшей горы:
— Ваша светлость, что с вами?! Вы перенапряглись?!
— Всё… нормально… — прохрипел я. — Дайте мне минутку… и я приду в себя… Лучше вот, возьмите, и засуньте в какие-нибудь кусты… Только так чтобы ветер не унёс его отсюда.
Я с трудом вытащил из кармана клочок пергамента, который передал мне граф. На нём были выведены обрывки рун, по которым легко можно было узнать заклятие, коим пользовались некроманты Туманного Альбиона.
Андреев взял из моих пальцев огрызок пергамента и, лавируя между скелетами, отправился к кустам какого-то колючего растения.
Яшка же произнёс, хмуро оглядывая войско нежити:
— При жизни они были крестьянами. Кости — хилые, половины зубов нет. Шибко не сладко им тут жилося. Недоедали. Потому-то никто и не стал разорять их могилы. Взять-то в них нечего. Даже медных колечек не вижу.
