Конвой подошел через сорок пять минут, и хотя у меня был приказ не раскрывать своего местоположения, но Малафеев ни разу не проводил торпедных стрельб без перископа. Расчеты на планшете выполнял, но и только. Тем более что свою задачу мы большей частью выполнили. Оставалась работа, которую, без применения сонара, выполнить невозможно. Так что вперед и выше. Дабы не демонстрировать противнику применение торпед, стрелять будем от берега. Перископная атака там невозможна: солнце сейчас на севере, хоть и под горизонтом, но скалы освещены, так что перископ мгновенно будет обнаружен, хотя немецкие сторожевики идут мористее, готовясь к постановке дымзавесы. Еще через 15 минут они войдут в сектор обстрела 140-й береговой батареи, у которой сегодня запрет на открытие огня. Акустик доложил, что пеленг начал меняться, они довольно резко пошли к берегу. Затем изменение прекратилось, повернули на нас. Почти одновременно мы с Кузьмой Ивановичем ткнули в изгиб изобат. Замерили скорость, идут довольно быстро: 15,2 узла. Шумят винтами здорово, поэтому отрываемся от грунта, и, сузив до минимума направление работы ГАС, просмотрели сектор перед нами. Чисто! Прошли немного вперед и развернулись. Чуть подталкивая себя одной машиной, удерживаем курс. Глубина наша 25 метров. Под килем всего несколько метров. Немцы чуть довернули севернее, по расчетам пройдут перед нами в пяти кабельтовых. Расширяем сектор обзора. Ждем две минуты, включаем автомат и сонар. Берем пеленг и дистанцию на «низкооборотный» двигатель и переходим на пассивный режим. ТDC моргает лампочками, работает.
– Включай автомат, одна торпеда.
Кузьма Иваныч с некоторым сомнением ткнул кнопку.
– Автомат.
– Пошла крышка третьего, – доложились из первого отсека.
Томительное ожидание… Чуть ударило по ушам воздухом, и палец автоматически нажал на кнопку секундомера. Я посмотрел на автомат, там циферблаты показывали 9 и 6, 69 секунд, и откручивались назад: 8,7,6. Взрыв прозвучал на 71-й секунде. А затем раздался мощнейший взрыв. Судно перевозило взрывчатые вещества или боеприпасы.
– Курс семь, возвращаемся на место, – скомандовал я, уходя под корму цели. – Штурман, следи за глубиной, за 50 не уходить.
Через полчаса вновь легли на грунт. Сторожевики крутились почти прямо над нами, чуть в стороне. Наверху, видимо, идет артиллерийский бой, но наши работают по батареям «Линахамари» и «Ристиниеми», и только. Затем разрывы появились у входа в залив, нашу батарею они не трогали. А я не могу выставить буй и сообщить, что можно отвечать. Через час взрывы прекратились. Катера ушли. Установилась тишина.
– Утром осмотреть место, лежим от цели неподалеку. Пусть захватят там что-нибудь для штаба, – сказал я командиру и пошел во второй отсек. До утра, явно ничего не произойдет.
Но не прошло и двух часов, как лодка качнулась, заработал ГАС. Пришлось подняться и вернуться в центральный пост.
– Приказано отойти от батареи и, по возможности, установить места прохода в минных полях, – доложил Малафеев.
– Ефимов, что там с картинкой?
– На две мили чисто, тащ адмирал.
– Всплывай на перископную, определитесь и на прежний курс, которым шли сюда.
Опять что-то пошло не так. Лежали ведь, никому не мешали! Мы там сейчас нужнее! Настроение немного упало. А еще очень хотелось покурить.
Через два часа лодка опять изменила дифферент, затем заработал впомогач в режиме винт-зарядка.
Глава 24
В западне
Утром, на рейде Вайда-губы приняли семафор: «К-23 блокирована свежими минными постановками возле обнаруженной новой немецкой батареи на мысе “Романов” ТЧК Самостоятельно выйти из минного поля не может ТЧК Имеющихся компенсаторов плавучести не хватает, чтобы поднять якоря мин. ТЧК Просит оказать помощь ТЧК». Вот он: молодой, красивый северный пушной зверек!
– Пиши: «Срочно требуется кислород в баллонах, место, где выгрузить четыре торпеды и принять его. Точка. Доставить Пала-губы свежие патроны РБ-5 двойной комплект, катером или самолетом» и мою подпись.
– Отвечает: «Переходите в Пумманки за лидером, ожидайте лоцмана».
Подошел катер, высадил на борт пожилого капитан-лейтенанта.
– Виктор Аркадьевич, – чисто по-граждански представился он. – Готовы?
– Да.
– Снимайтесь с якоря, следуйте за катером, по его кильватерной струе.
Сначала побежали почти полным ходом, затем снизили его, а чуть позже лоцман сам встал за штурвал, в точности выписывая многочисленные повороты, ориентируясь как по кильватерной струе катера, так и по совершенно неприметным ориентирам. Вход в Большую Волоковую губу (Пумманка-фьорд) был плотно перекрыт минами. В глубине Волоковой находилось несколько причалов, к которым нас и поставили, немедленно натянув над нами маскировочную сеть. Кислород подвезли быстро, у авиаторов он, естественно, был, частично в больших баллонах, восемь штук, остальное – в авиационной упаковке, маленьких баллонах в виде шаров и продолговатых, как у нас в респираторах. Затем с подошедшего катера капитан-лейтенанта Коршуновича выгрузили доставленные патроны. Им же мы передали истраченные свои. Этим же катером доставили и два «больших» компенсатора, которым я начал менять клапана на кислородные. Еще не успел закончить, как Малафеев доложил об окончании погрузки и готовности к выходу. Нас вывели к Кийским островам, и лоцман убыл с борта. Время, естественно, подпирало. Поэтому быстро отошли от берегов, обогнули минную банку и у Малого Айнова перешли под РДП. Через сорок минут остановили вспомогач и нырнули, но идем на главных, проверяя свой доклад о том, что акустическая система немцев дезактивирована. Места здесь много, так что спрятаться успеем. Судя по всему, далеко не все гидрофоны мы обнаружили. На выходе из фьорда послышались шумы, классифицированные акустиками как «U-jagerboot». Перешли на один подкрадывающийся и сменили курс, взяв ближе к берегу. Разошлись мы с четырьмя охотниками в двух милях, а их уже обстреливали, так что в таком шуме они вряд ли смогут нас обнаружить. Включили второй двигатель, имеем ход около трех узлов. К Металаниеми немцы не пошли, там можно запросто по рогам получить от батарейцев. Через три часа были у Хирвасниеми, и там начали работать сонаром, нанося новые минные постановки немцев на карту. Надо отметить, что это не противолодочные заграждения, а противодесантные. Идут строго вдоль берега. Кроме мин, у них как бы двойное отражение из-за воздушного мешка, есть чисто металлические предметы. Что это такое, еще предстоит выяснить. Так как работал сонар, то заработала и звукопроводка. Мы услышали позывные К-23. Она находилась за мысом Крикун на банке у входа в губу Амбарная. Мы же подошли практически вплотную к мысу Печенскому. Я остановил машины, чуть отработал назад, и через седьмой аппарат, из которого мы извлекли торпеду, вышло два человека, дабы на месте определить промежуточное место стоянки. С якоря мы стопора развели еще в Пумманках. Получив условный сигнал, аккуратно травим якорь-цепь, и стали на якорь на глубине 28 метров. Под нами еще тринадцать. Выслали группу на аквапланах разведать обстановку. Двое вернулись почти сразу, доложили о результатах, а двое перешли на лодку Жукова, чтобы передать ему и мои инструкции, и большой компенсатор.
