– Дай мне денек, и я размажу тебя по стенке.
Баксиан вцепился в джойстик. Его игрок устремился к стойке ворот, ударился о них и отлетел в сторону, распластавшись на траве.
– Пожалуй, тебе понадобится пара дней, – усмехнулся Хант.
– Может, и так, – буркнул Баксиан, искоса посмотрев на него.
Они играли, пока часы над дверью не показали двенадцать.
– Пора за работу? – спросил Баксиан.
В соседних комнатах было тихо.
– Если не пойдешь, я никому не скажу, – пообещал Хант.
– Я ведь тоже умею держать язык за зубами. И утром это доказал.
– Я до сих пор пытаюсь понять твое поведение. Я помню другого Баксиана.
– Не хочу враждовать с тобой.
– Вот я и не понимаю почему.
Баксиан снова направил своего игрока к воротам, и того опять отбросило на поле.
– Жизнь слишком коротка, чтобы помнить прошлые обиды.
– Это недостаточная причина.
– Другой назвать не могу. – Баксиану удалось завладеть мячом на целых десять секунд, пока игрок Ханта не отобрал мяч. – Тебе так трудно поменьше крыситься на меня?
Хант решил оставить тему. Боги свидетели, когда он только приехал сюда, ему вообще не хотелось ни с кем говорить, и причин было предостаточно. И те же боги свидетели, сколько всевозможных гадостей он делал по приказам Сандриелы. Может, самому жить по принципу, озвученному в кафетерии? Сандриелы больше нет, и нечего позволять ее призраку управлять жизнью каждого из них.
– А чем же мне тогда развлекаться? – неуклюже пошутил Хант, свирепо улыбнувшись Баксиану.
– Ничего себе сюрпризик, – пробормотала в телефон Брайс, растянувшись на кровати. – Тебе совсем запрещено покидать казарму?
– Можно только по делам Тридцать третьего легиона. Я успел забыть, насколько тоскливо жить в казарме.
– Унылая комнатка, где ни одного плаката.
В ухе Брайс загремел его смех.
– Я постараюсь быть пай-мальчиком. Глядишь, и выйду по амнистии.
– Мне теперь не с кем смотреть «Интрижку в пляжном домике». Слушай, а разве я не могу приехать к тебе?
– Когда здесь Поллукс и Лань? Ни в коем случае.
– Даже если мы запремся в твоей комнате? – спросила Брайс, теребя подол футболки.
– Что? – Уловив суть ее предложения, Хант понизил голос до шепота. – И чем мы займемся?
Брайс улыбнулась. После безумного дня ей требовалась разрядка. Хотя бы словесная. Рассказать о походе к Астроному и беде с мистиками она не решалась. По телефону о таком не скажешь. Придется подождать, пока они снова не окажутся лицом к лицу. Тогда она выложит ему все.
И про выдра, которого Тарион, как и обещал, прислал к ней пару часов назад с запиской: «Длинноногая, так ты уже простила меня? Давай поцелуемся и окончательно помиримся». Брайс засмеялась и с тем же бравым выдром отправила ответ: «Для начала поцелуй меня в задницу, а там посмотрим». Около десяти вечера явился другой выдр с новой запиской. «С удовольствием», – написал ей Тарион.
Несмотря на паршивый день, ее настроение начало подниматься.
– Чем займемся?
– Делами.
Она слышала шелест его крыльев.
– Какими именно?
Ее обдало жаркой волной.
– Поцелуями. И… сверх того.
– Хм… А что значит «сверх того»?
– Скажем, облизывание.
Его смех был похож на темный бархат.
– В каком месте тебя облизать, Куинлан?
Когда-то они уже играли в такую игру. Брайс ощутила жар во всем теле. Должно быть, Сиринкс почуял, что он здесь лишний, соскочил с кровати и благоразумно удалился в гостиную.
– Начни с грудей, – предложила Брайс, глотая обильную слюну.
– Хм… Они такие вкусные.
Ее руки скользнули вниз и оказались между бедрами. Она потерла ноги одну об другую и поудобнее устроилась на подушке.
– Хочешь их попробовать?
– Я хочу попробовать тебя целиком. – (Брайс почти не дышала.) – Я хочу лакомиться тобой, трогать тебя, а когда смогу покинуть казарму, полечу прямиком к тебе и оттрахаю всласть.
– А пока ты трогаешь себя? – шепотом спросила она.
– Да, – прошипел Хант.
Она жалобно хмыкнула и снова потерла бедра.
– А ты?
Ее рука нырнула под пояс шортов.
– Начинаю.
– Ты уже мокренькая? – простонал он.
– Выжимать можно.
– Боги милосердные. Расскажи, что ты сейчас делаешь, – взмолился Хант.
Брайс покраснела. Она никогда не занималась чем-либо подобным, но если им с Хантом пока нельзя быть вместе… она сполна возьмет все, что только можно.
Она погрузила палец во влагалище и тихо застонала:
– Я… У меня пальчик внутри.
Хант выругался.
– Жаль, что не твой.
Он снова выругался. Может, он уже был на грани?
– Сейчас засуну туда второй. – Брайс добавила второй палец, и ее бедра качнулись. – И все равно это не так здорово, как твои пальцы.
Хант шумно задышал:
– Дорогая, достань из тумбочки свою игрушку.
Брайс лихорадочно выдвинула ящик и схватила вибратор, затем, приспустив шорты и совершенно мокрые трусики, сменила пальцы на вибратор.
– Твой больше, – сказала она, положив телефон рядом.
– Да? – спросил Хант и зарычал от обуздавшего его желания.
Брайс снова ввела в себя вибратор и выгнула спину.
– Боги… – простонала она.
– Куинлан, когда после разлуки мы с тобой трахнемся в первый раз, как ты хочешь? Жестко? Или долго и плавно?
– Жестко.
– И ты хочешь находиться сверху?
Оргазм поднимался в ее теле, как морская волна, готовящаяся обрушиться на берег.
– Сначала сверху, потом сзади, чтобы ты трахал меня, как самец зверя.
– Хееел! – заорал Хант, и следом послышались характерные звуки.
– Хочу, чтобы ты трахал меня, пока не закричу, – призналась она, двигая вибратором.
Боги, она сейчас взорвется.
– Все, что захочешь. Исполню любое твое желание, Брайс. Подарю тебе…
Ее проняли не слова, а имя, произнесенное им.
Из горла Брайс вырвался стон. Шорты и трусики полетели на пол. Стенки влагалища сжались. Она лихорадочно двигала вибратором, подгоняя оргазм.
Хант снова застонал, бормоча проклятия, и потом замолк. Они не слышали ничего, кроме своего дыхания. Брайс обмякла.
