– Ты с такой гордостью произносишь слово «доминантен». Ты, часом, не волк? Или другой какой оборотень?
– Надо же, ты пытаешься разгадать, кто я.
– Так ты волк?
– Нет. А ты волчица?
– Я кажусь тебе волчицей?
– Нет. Ты похожа на… – Похожа на что-то сотканное из воздуха, мечтаний и холодной мстительности. – Мне думается, ты принадлежишь к Дому Неба и Дыхания.
Она замерла. Неужели он угадал?
– Почему ты так говоришь? – спросила она.
– Ты напоминаешь мне ветер, – попытался объяснить Рунн. – Могущественный. Способный мгновенно все заморозить и изменить сам мир, хотя тебя никто не видит. Только твое воздействие на события… И сейчас, когда я говорю, я ощущаю твое одиночество, – добавил он.
– Так и есть, – сказала она; Рунна ошеломило это признание. – Но спасибо тебе за добрые слова.
– Они были добрыми?
– Точными. Ты видишь меня. Яснее, чем кто-либо.
Какое-то время они смотрели друг на друга. Рунн был вознагражден изменением ее пламени. Он увидел большие, чуть раскосые глаза. Они тоже были сотворены из огня, но главное – Рунн их увидел. Увидел их ясность прежде, чем пламя вновь их скрыло.
– Наверное, я должен бы тебе сказать, что атака мятежников на Хребет прошла успешно. К завтрашнему вечеру образец астерийского механокостюма будет доставлен на Корональные острова.
– Почему туда? – удивилась Ясный День, изменив позу.
– Не знаю. Так мне сообщил мой связной. Груз будет встречать контингент мятежников. Куда его затем переместят – этого я тоже не знаю.
Кормак хотел, чтобы Аталар изучил астерийский образец и оценил, чем он отличается от человеческих механокостюмов, с которыми ангелу часто приходилось иметь дело за время подневольной службы у Сандриелы.
Аталар был единственным из них, кто видел механокостюмы не только на картинках. На Пангере он разбирал эти устройства и собирал снова. Поскольку Кормак сражался в рядах мятежников, ему не приходилось биться против операторов механокостюмов. Вдруг в астерийском образце есть что-то полезное, что люди могли бы перенять себе на пользу? Кормаку хотелось знать независимое мнение на этот счет.
А раз на Идру собрался Аталар, туда же отправится Брайс. Это означало и участие Рунна. И куда же без Тариона, поскольку Речная Королева приказала русалу захватить в плен Пиппу Спецос?
Флинн, Дек и Итан не поплывут. Слишком большое число участников вызвало бы подозрение. Узнав об этом, все трое рассердились. «Ты опять отправляешь беднягу Холстрома на скамейку запасных», – посетовал Флинн. «Ты знаешь, на что способно уязвленное мужское эго?» – добавил Дек. Итан лишь пробурчал что-то невразумительное, но не спорил. Вид у волка был отрешенный, словно его мысли находились далеко от планируемой операции.
– Кто там будет? – спросила Ясный День.
– Нам стало известно, что там уже находятся Пиппа Спецос и ее эскадрон Светопад. Мы хотим порасспросить ее об… исчезнувшей персоне.
Агент выпрямила спину:
– Неужто Спецос поручают командование вальбарским фронтом?
– Не знаю. Мы надеемся отговорить представителей командования от этой затеи. Подозреваем, что цепочка трупов вокруг Лунатиона – дело рук Пиппы и ее эскадрона.
Ясный День помолчала, затем спросила:
– Ты знаешь название корабля, который доставит образец?
– Нет.
– На какой остров прибудет корабль?
– Почему ты допытываешься?
– Хочу убедиться, что вам не готовят ловушку.
– Ты хочешь сказать, тебя огорчила бы моя смерть? – с улыбкой спросил Рунн.
– Меня заботят сведения, которые из тебя выжмут, прежде чем убить.
– Холодная же ты женщина, Денек. Очень холодная.
– Это единственный способ выжить, – негромко рассмеялась она.
Она была права.
– Мы поплывем на Идру. Это все, что мне известно.
Она кивнула, словно название острова что-то ей говорило.
– Если тебя поймают, лучше всего спасаться бегством. Не вздумай вступать в бой.
– Я не запрограммирован на бегство.
– Так перепрограммируй себя.
Он скрестил руки на груди:
– Не думаю, чтобы я…
Ясный День зашипела и перегнулась через кушетку. Она дрожала и почти что билась в судорогах.
– День, что с тобой?
Она шумно вдохнула и исчезла.
– День!
Ему ответило эхо из пустоты.
Не раздумывая Рунн перемахнул через кушетку и помчался на другой конец моста, в темноту и ночь, стремясь догнать женщину…
Рунн ударился о черную каменную стену. Время замедлилось, принеся с собой вспышки ощущений. Не образы, только ощущения.
Ощущение ее левого запястья, сжатого до боли. Именно эта боль и разбудила ее, вытащила с моста…
Требование подчиниться, уступить, отдаться. Ощущение удовольствия от власти над нею. Зубы, сомкнувшиеся вокруг ее соска и готовые сжаться.
Рунн рухнул на землю. Все ощущения исчезли. Он поднялся на ноги, приложив ладонь к черной стене.
Ничего. Никаких намеков на происходящее.
Он и так знал, что происходит. Появилось ощущение грубой сексуальной близости. И хотя происходящее не было для нее неожиданностью, никакого удовольствия ей это не принесло. Тот, кто находился с нею в постели, своими действиями разбудил ее.
Стена перед Рунном была непреодолимой. Стена ее разума.
Рунн не понимал, почему остается здесь и чего ждет. Он не знал, сколько времени прошло. Потом стена словно расступилась, и появилось пламя.
Света хватало, чтобы он разглядел длинные ноги, двигавшиеся в его сторону. Остановились, обнаружив, что он стоит на коленях. Затем и она опустилась на колени, и пламя вновь окутало ее целиком.
– С тобой все в порядке? – спросил Рунн.
– Да.
Ответ был похож на шипение углей, которые заливали водой.
– Что это было?
– А ты никогда не занимался сексом?
Резкий вопрос заставил Рунна выпрямиться.
– С тобой все в порядке? – повторил он вопрос.
– Я же ответила, что да.
– Мне так не показалось.
– Это твои ощущения. Он попросил, хотя и несколько неожиданно. Я согласилась.
От ее ледяного тона все внутри Рунна завязалось узлом.
– По тебе не скажешь, чтобы ты получила удовольствие.
– Какое тебе дело, получила я удовольствие или нет?
