– А все-таки тебе понравилось?
– Ты о чем?
– Ты испытала оргазм?
– Тебя это абсолютно не касается.
– Ты права.
И снова молчание. Но они оба по-прежнему стояли на коленях, лицом друг к другу.
– Я его ненавижу, – вдруг сказала она. – Никто об этом не догадывается, но это так. Он мне противен.
– Тогда зачем ты с ним спишь?
– Потому что я… – Она протяжно вздохнула. – Здесь не все так просто.
– Сделай одолжение, расскажи.
– А ты всегда спишь только с теми, кто тебе нравится?
– Да.
– И ты никогда никого не трахал, испытывая отвращение?
Рунн задумался, хотя от слова «трахал» его член зашевелился.
– Было такое. Однажды. Давно.
Фэйка, с которой он крутил несколько десятилетий назад и о которой не вспоминал вплоть до этой минуты.
– Тогда тебе знакомо это ощущение.
– Значит, он…
– Я не хочу о нем говорить.
– Просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке, – признался Рунн. – Ты меня до смерти напугала.
– Почему?
– Ты находилась рядом, а через мгновение вдруг пропала. Я почувствовал, что тебе больно.
– Не будь дураком и не привязывайся ко мне, тогда и беспокойства не будет.
– Я – не чудовище, чтобы оставаться равнодушным, когда кому-то причиняют боль.
– В нынешней войне подобным сантиментам нет места. Чем раньше ты это поймешь, тем меньше боли будешь испытывать.
– Значит, возвращаемся к прежней рутине и ты снова превращаешься в ледяную королеву.
– К рутине? – встрепенулась она.
– Где та дерзкая, необузданная женщина, с которой я не так давно говорил об узах?
Она засмеялась. Ему нравился ее смех, низкий, чувственный. Смех хищницы. Хел побери, ему даже очень нравился ее смех.
– Ты – типичный вальбарский мужчина.
– Я же приглашал тебя в Лунатион. Приезжай, Денек. Мы недурно проведем время.
– Ты так жаждешь встречи со мной?
– Мне нравится звук твоего голоса. Хочется увидеть твое лицо. Губы, из которых раздается этот голос.
– Этого не случится. Но спасибо… Мне тоже нравится звук твоего голоса, – добавила она.
– В самом деле?
– В самом деле. – Она усмехнулась. – Ты – ходячая беда.
– Как это ни банально звучит, но Беда – мое второе имя.
– Согласна. Оно тебе очень идет.
– А у тебя, поди, тоже есть второе имя? – подкусил ее Рунн.
Ее пламя опало, показав огненные глаза.
– Есть. «Воздаяние».
– Задиристое имечко, – криво улыбнулся Рунн.
Она снова засмеялась. От звука ее смеха член Рунна отвердел.
– Спокойной ночи, агент Ночь.
– Куда ты сейчас?
– Спать. По-настоящему.
– Разве твое тело не отдыхает?
– Тело отдыхает, а вот ум – нет.
Сам не зная почему, Рунн махнул в сторону ее гаснущей кушетки:
– Так посиди здесь. Расслабься.
– Ты хочешь, чтобы я осталась?
– Если честно? Да, хочу.
– Почему?
– Потому что рядом с тобой я успокаиваюсь. Вокруг полным-полно дерьма, и потому мне… нравится быть здесь. С тобой.
– Многим женщинам вряд ли польстило бы, что обаятельный мужчина рядом с ними… успокаивается.
– Кто сказал, что я обаятельный?
– Ты говоришь как мужчина, прекрасно знающий о своей привлекательной внешности.
– Скажи уж лучше, как самоуверенный придурок.
– Твои слова, не мои.
Ясный День встала и направилась к своей угасающей кушетке. Вокруг нее колыхалось пламя. Рунн поспешил к своей.
– Мне нужен лишь телевизор да запас пива, и я на седьмом небе, – сказал Рунн.
– Как я и говорила, типичный вальбарский мужчина, – усмехнулась она, укладываясь на кушетку.
Рунн закрыл глаза, купаясь в звуках ее голоса.
– Денек, ты поработай над своими комплиментами.
Она снова засмеялась. Смех был немного сонный.
– Непременно, Ночка. Добавлю это в список моих ближайших дел.
43
Хант вдыхал прохладный воздух бирюзового моря, наслаждаясь чистотой воды. Она была настолько прозрачной, что он видел дно с камнями и кораллами, между которыми сновали рыбы.
На причале, скрытом внутри массивной пещеры, еще продолжалась разгрузка корабля. Идра был самым отдаленным из Корональных островов. Морская пещера вдавалась почти на милю вглубь пустынной, засушливой части этого острова. Место выбрали неспроста: прилив обеспечивал достаточную глубину, позволявшую крупным транспортным судам заходить в каменный док и разгружать привезенную контрабанду.
Хант стоял в тени у самого входа в пещеру и смотрел на открытую, залитую солнцем воду. Ветер помогал ему не чувствовать масляного зловония, исходящего от старых механокостюмов. Люди, управлявшие ими, перегружали то, что привез корабль, на вереницу ожидающих разнокалиберных грузовиков. Мятежники пригнали едва ли не все машины, какие у них были: грузовики для доставки товаров и еды, все способное двигаться по крутым извилистым дорогам острова или заезжать на автомобильные паромы, курсирующие между сотней островов архипелага, не вызывая особых подозрений.
Час назад Кормак телепортировал весь отряд на Идру. Хант был первым. Телепортация длилась всего пять минут, с несколькими остановками. Ангела едва не вывернуло. Оказавшись в пещере, он уселся на мокрый бетон и спрятал голову между колен. Кормак исчезал и появлялся снова, пока не доставил остальных.
Авалленскому принцу не позавидуешь. Едва очухавшись, бедняге предстоит говорить с представителями командования и убеждать их ни в коем случае не допускать Пиппу Спецос к трофеям.
Бледный после телепортаций, Кормак едва держался на ногах. И тем не менее он пошел на разговор, пообещав скоро вернуться. Брайс, Тарион и Рунн тоже сидели на бетоне, явно не доверяя своим ногам.
– Напрасно я позавтракал, – жаловался Тарион, держась за живот.
На нем были лишь черные облегающие легинсы водного отряда, позволявшие спрятать несколько ножей. Ни рубашки, ни обуви. В таком виде он утром явился на квартиру Брайс и, увидев ее недоуменный взгляд, пояснил: если понадобится принять русалочье обличье, ему хотелось обойтись минимальными потерями.
Тариона угораздило прийти к Брайс почти вслед за Хантом. Брайс сидела на кухонном столе, обхватив плечи Ханта, а тот неторопливо облизывал ей шею. Стук Тариона в дверь оказался… весьма некстати. И это еще мягко сказано.
