Брайс схватила его руку и опустила себе под платье. Пальцы Ханта коснулись ее мокрых трусиков.
– Я уже который час сочусь, – шепотом призналась она.
Ангел зарычал и слегка закусил ее плечо:
– И все это для меня?
– Всегда только для тебя.
Брайс повернулась и потерлась о него ягодицами, ощутив «бугор», который стал еще больше и тверже.
Хант зашипел. Его пальцы скользнули ей под трусики и закружили вокруг клитора.
– Куинлан, ты хочешь, чтобы я трахнул тебя здесь?
Ее обдало жаром. Брайс выгнула спину. Другая рука Ханта потянулась к ее грудям, торопясь обхватить и приласкать каждую.
– Скажи «пожалуйста», – прошептал он.
Она еще сильнее выгнулась и тихо застонала:
– Пожалуйста.
Щелкнувшая пряжка на поясе и раскрываемая ширинка привели ее в экстаз. Брайс задрожала, предвкушая слияние. Дрожь стала еще сильнее, когда Хант упер ее руки в ближайшую полку и осторожно нагнул ее. Потом задрал платье, подставив ягодицы под прохладный воздух.
– Боги, вы этого не видите, – шепнул Хант, водя руками по ее ягодицам.
Брайс извивалась от нетерпения.
Его пальцы зацепили край трусиков, и те упали к ступням. Брайс отбросила трусики в сторону и призывно развела ноги. Но Хант опустился на колени и, не дав ей возразить, приник языком к ее влагалищу. Его язык проникал все глубже.
Брайс снова застонала. Хант сжал ей бедра, удерживая на месте, пока он пирует. Его крылья поглаживали ей ягодицы и бедра. Пир продолжался, становясь все неистовее.
– Если ты не прекратишь, я кончу в одиночку, – хрипло сообщила она.
– Вот и хорошо, – прорычал он, не вынимая языка.
Следом во влагалище оказались два его пальца, и предчувствие Брайс сбылось: ее накрыл оргазм.
Она закусила губы, чтобы не вскрикнуть. Хант торопился поглотить выплескивающиеся соки, жадно втягивая каждую каплю. От наслаждения у Брайс кружилась голова. Она тяжело дышала, цепляясь за полку. Тем временем Хант встал с колен.
– А теперь веди себя очень тихо, – прошептал он на ухо и вошел в нее.
Он точно рассчитал наклон ее туловища. Входя сзади, его член занимал все пространство влагалища. Как и вчера, Хант входил медленно и осторожно. Брайс скрипела зубами, чтобы не стонать от каждого продвижения его члена. Достигнув задней стенки, Хант замер, упираясь лобком в ее ягодицы, и властно провел рукой ей по спине.
От самого ощущения, что Хант находится в ней, от его запаха Брайс предчувствовала скорое наступление второго оргазма. Ее звезда замерцала, разливая серебристый свет по полкам и книгам.
– Тебе нравится так? – Он почти целиком вытащил член и тут же вошел в нее снова; Брайс уперлась лицом в жесткую полку, чтобы не закричать. – Тебе нравится чувствовать мой член внутри?
– Данравитсяхочуеще, – пробормотала она.
Хант звучно засмеялся, сделал новый толчок, уже жестче прежних.
– Мне нравится, когда ты в таком состоянии, – признался он, продолжая толчки и входя в ритм. – Целиком в моей власти.
– Дадада, – прошипела Брайс, и он снова засмеялся, ударяя яйцами по ее ягодицам.
– Знаешь, сколько месяцев я мечтал именно о таком сексе? – спросил он, наклоняясь и целуя ее в шею.
– Взаимно, – ответила она. – Мне еще в галерее хотелось, чтобы ты оттрахал меня прямо на рабочем столе.
– В самом деле? – спросил он, несколько сбиваясь с ритма.
Брайс качнула бедрами, стремясь затолкать его член еще глубже. Хант застонал.
– Я знала, что тебе этого хочется. Шикарная поза для траханья.
– Все для тебя, дорогая. – Его пальцы впились в бедра Брайс. – Каждая часть моего тела принадлежит тебе.
Его толчки стали быстрее и сильнее.
– Боги, до чего же я тебя люблю, – выдохнула она.
Для Ханта ее признание стало спусковым крючком. Оторвав Брайс от полки, он поставил ее на четвереньки. Коленями развел ей ноги пошире. Брайс закусила руку, чтобы не закричать от наслаждения. Хант возобновил толчки, ставшие более и более требовательными.
– Люблю тебя и люблю трахаться с тобой, – сказал он.
Брайс не выдержала. Из груди вырвался свет. Следом наступил оргазм. Брайс извивалась на его члене, упирая головку в мокрую заднюю стенку влагалища. Хант вскрикнул. Член запульсировал в ней, даря ослепительное наслаждение. Казалось, Ханту не остановиться и это извержение спермы будет продолжаться до бесконечности.
Но через какое-то время он затих. Оба тяжело дышали. Хант по-прежнему оставался в ней.
– На этот раз телепортации не будет? – спросил он, целуя ее в шею.
Лоб Брайс упирался в руки.
– Мне для этого понадобится твоя сила или еще что-то, – пробормотала она. – Хвала богам, что ты этого не сделал, а то еще спалил бы архив. Но сейчас мне все равно. – Она качнула ягодицами, отчего Хант зашипел. – Пошли домой. Там мы придумаем что-нибудь позатейливее.
– Здравствуй, Ночь.
Рунн открыл глаза и увидел, что находится на ментальном мосту, на своем диване. Напротив сидела Ясный День.
– Привет, – поздоровался он.
Он заснул на диване, под спор Деклана и Итана о каких-то матчах. Флинну было не до солнечного мяча. Он на втором этаже трахался с нимфой.
Ариадна и спрайты расположились в комнате Деклана, поскольку тот собирался пойти ночевать к Марку. Все четверо удалились наверх после ужина, прошедшего довольно напряженно. Драконесса набросилась на еду так, словно ее не кормили с рождения. Спрайты распили бутылку вина на троих и потом весь ужин рыгали угольками.
Рунн не представлял, как четыре гостьи могли уснуть под звуки кувыркания Флинна с нимфой.
Пылающие пальцы Ясного Дня барабанили по изогнутому подлокотнику дивана.
– У меня есть сведения для передачи.
Рунн сразу выпрямился:
– Хорошие или плохие?
– Тебе решать.
Женщина пристально смотрела на него. Он сомневался, что их контакты вообще продолжатся после той странной ночи. Но она говорила так, словно ничего и не было.
– У меня есть все основания полагать, что Пиппа Спецос не смирилась с утратой образца механокостюма и большого количества боеприпасов. Она планирует крупный акт возмездия. Офион целиком ее поддерживает. По их мнению, это был не несчастный случай, а намеренная диверсия, за которую нужно расквитаться с устроителями. Словом, Спецос поручено отправить мятежникам и империи недвусмысленное послание.
Рунн старался сохранять бесстрастное выражение лица.
– Что она затевает? И где?
