Все снова поклонились. Экран погас. Судя по звукам из разных углов полутемного пространства, многие гости не дышали, пока астерии были на связи.
Зажглись огоньки первосвета. Вновь заигравший оркестр несколько тактов отчаянно фальшивил, словно музыкантам требовалось прийти в себя. Даже архангелы, вернувшиеся на подиум, были бледны.
Брайс повернулась к отцу.
– Ну ты и сучка, – едва слышно прошипел Король Осени.
Брайс широко улыбнулась:
– Надо говорить так: «Ну ты и сучка, ваше высочество».
Сказав это, она отошла, успев заметить, как Хант усмехнулся и подмигнул королю. «Один шаг, и я тебя поджарю, задница ты поганая», – говорил его взгляд.
Лучше всего напряжение снимали танцы. Брайс пошла к танцевальному пятачку, на ходу успокаивая себя глубоким дыханием.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – Хант коснулся ее плеча.
– Да, ваше высочество, – пробормотала она.
– А я думал, Куинлан, ты меня так называешь только в постели, – усмехнувшись, прошептал он ей на ухо.
Так оно и было. Вчера вечером, постанывая от его толчков, она повторяла: «Ты мой бесподобный трахательный принц».
Брайс прижалась к нему, сбрасывая последние куски ледяного панциря, оставленного включением астериев.
– До сих пор не верю, что у нас получилось.
– Нам еще с последствиями разбираться, – напомнил ей Хант.
Король Осени явно заставит ее дорого заплатить за крушение своих планов. Но сегодня, на глазах стольких гостей, он ничего не сможет сделать.
– Потанцуешь со мной? – спросила Брайс.
– Ты действительно хочешь танцевать?
– Конечно. Ты ведь умеешь?
– Разумеется. Но… ты не представляешь, как давно я этим не занимался.
После Шахары ему было не до танцев.
– Давай потанцуем, – попросила Брайс, беря его за руку.
Их первые движения были скованными и неуверенными. Хант обнял ее за талию, их руки соединились. К счастью, оркестр играл медленный танец. Даже не танец, а мелодию прекрасной баллады. При таком обилии зрителей им не сразу удалось встроиться в ритм движений.
– Смотри на меня, и пусть остальные проваливают в Хел, – предложил Хант.
Его глаза сияли радостью и желанием, и в этом был весь Хант. Звезда на груди Брайс вспыхнула. Платье с глубоким вырезом позволяло всем насладиться этим зрелищем. Послышались удивленные возгласы, но Брайс смотрела только на Ханта. Он снова улыбнулся.
Его улыбка. Больше для нее сейчас ничего не существовало. Их движения приобрели легкость, а когда Хант ее закружил, она тоже улыбнулась.
Хант безупречно вел ее в танце, кружа по сверкающему полу. Краешком глаза Брайс видела танцующих Рунна и Гипаксию. Селистена с Эфраимом тоже танцевали. Наоми и Баксиан по-прежнему стояли у дверей. К ним присоединился Исайя. Но Брайс было не оторвать взгляда от Ханта.
Он поцеловал ее в губы, и от поцелуя вся вселенная растаяла, перестав существовать. Были только они, их танец, сплетение душ.
– Все, что происходило в моей жизни, было ради встречи с тобой, Куинлан. Ради этих мгновений. Я – твой. Навсегда.
От этих слов ей сдавило горло. Звезда ярко вспыхнула, словно маленькая луна осветила всю оранжерею. Брайс тоже поцеловала Ханта, ничуть не тяготясь присутствием зрителей. Для нее существовал только он.
Рунн танцевал с Гипаксией, чувствуя, что ее мысли бродят где-то далеко. Сам он старался не смотреть в сторону Брайс и Ханта, пялящихся друг на друга, как влюбленные подростки, и не слышать шепота по их поводу.
«Вы только представьте! Умбра Мортис – и вдруг фэйский принц. Какой позор!» Гости не стеснялись в выражениях, скрывая лица за масками. Но маски не скрывали их запаха. По запахам Рунн узнавал злопыхателей. И запоминал.
Аталар теперь его зять. Считай, что брат. Рунн не потерпит, чтобы говорили гадости о его семье. Как бы он сам ни относился к своей родне, семью он ценил.
Кормак покинул торжество, выбрав укромный уголок и телепортировавшись отсюда. Пусть и небольшое, но облегчение. Этот «маленький сюрприз», преподнесенный Брайс, настолько вышиб его из колеи, что Кормаку стало не до разборок с Ланью. Рунн не винил двоюродного брата за уход. После демарша Брайс его наверняка бы обступили фэйские семейства, предлагая своих дочерей на выданье. Родители Флинна и их востроглазая Сатия, наверное, сбились с ног, выслеживая авалленского принца.
Мысленно поиздевавшись над их безуспешной охотой, Рунн подавил улыбку и перевел взгляд на свою партнершу. Гипаксия внимательно разглядывала танцующих.
– Ты кого-то ищешь? – тихо спросил он.
– Свою сестру. Лань.
Напряжение, охватившее было Рунна, рассеялось.
– Вон она стоит. У подножия подиума. Вместе с Поллуксом.
Рунн развернул Гипаксию к подиуму. Лань и Молот стояли вместе. Оба в черных матовых масках. Ангел был в белой имперской форме, отороченной золотом. Лань – в золотистом сверкающем платье, облегающем до бедер и широком ниже. Светлые волосы были убраны в высокую прическу. Ей хватило ума не надевать на бал свое любимое серебряное ожерелье. Только изящные золотые сережки, свисавшие почти до плеч.
– Красивая у них пара, – тихо заметила Гипаксия. – Чудовища внутри, а внешне – такие красавцы.
– Да уж, – проворчал Рунн.
– Я ждала этого вечера, чтобы встретиться с нею, – покусывая губу, призналась королева ведьм.
– Если хочешь, я пойду с тобой.
А что еще он мог предложить?
– Ты думаешь, она… может позволить себе что-то неадекватное?
– Она слишком умна, чтобы устраивать скандалы. Мне думается, она вообще не склонна к таким вещам. Она из того же теста, что и мой отец. Самое худшее – она может напрочь тебя проигнорировать.
Рунн почувствовал, как Гипаксия напряглась.
– Наверное, ты прав. Я теперь думаю, стоит ли вообще к ней подходить. Встреча может испортить мне все торжество. Потом буду прокручивать это в мозгу.
– Зачем вообще с нею встречаться?
– Как-никак она мне сестра. Я никогда с нею не говорила и не видела ее в реальной жизни.
– У меня было такое же чувство, когда я узнал о существовании Брайс.
В глазах Гипаксии снова появилась отрешенность.
– Ты действительно не против пойти со мной?
Рунн взглянул на массивные часы в дальнем конце оранжереи. Без десяти двенадцать. У него в запасе оставалось несколько минут. Их так и так требовалось чем-то занять.
– Не хотел бы, не стал бы предлагать.
Они покинули танцевальное пространство. Танцующие расступились, пропуская красавицу-королеву. Лань равнодушно следила за ее приближением. Зато Поллукс улыбнулся Гипаксии, а затем Рунну.
