А Даника ни словом не обмолвилась об этом Брайс.
– Согласна, это безумие, – пробормотала Брайс, покачивая бокалом со смесью виски и имбирного пива. – Я буду признательна тебе за любую помощь…
– Помощи тебе понадобится много, но на меня не рассчитывай. Ты действительно спятила. – Фьюри наклонилась к самому уху Брайс. – Знаешь, что они с тобой сделают, если схватят? Что они сделают с твоей семьей, с Юниперой, дабы усугубить твое наказание? Видела, как Гарпия обошлась с мятежниками? А знаешь, как Мордок любит истязать своих жертв? Я всегда стараюсь держаться от него подальше. Все они бездушные существа. Астерии с радостью поручат им разобраться с тобой и всеми, кто тебе дорог.
– Знаю, – тихо сказала Брайс. – Но помоги сделать так, чтобы меня не поймали.
– Ты, наверное, думаешь, что у меня есть подробные планы хрустального дворца.
– Я знаю, ты там бывала, и не раз. Память у тебя лучше, чем у кого-либо из нас. Попытаешься меня убедить, что во время посещения дворца ты ничего не подмечала? Не обращала внимания на входы и выходы, посты охраны и системы безопасности?
– Обращала, но ты говоришь про архив. О нем я имею лишь самые общие представления. Я бывала в тамошних коридорах, но не в архивных помещениях.
– Разве тебе не хочется узнать, что хранится внутри? Что, по предположениям Даники, находилось в том самом помещении?
Фьюри отхлебнула из стаканчика. Она пила водку со льдом.
– Не пытайся меня втянуть в ваши дерьмовые затеи. Я работала на обе стороны, и ни одна не стоит потраченных усилий. И уж конечно, ни одна не стоит потраченной жизни. Твоей.
– Мы не работаем на обе стороны.
– А на какую сторону вы работаете?
– На сторону правды, – без обиняков ответила Брайс. – Мы хотим знать правду.
Фьюри буравила ее глазами. Взгляд обжигал, но Брайс выдержала.
– В таком случае ты действительно спятила. Я на время уеду отсюда и увезу Юну. Заляжем на дно.
– Правильно. – Как ей предупредить родителей, чтобы не вызвать подозрений? – Ты сможешь взять с собой Сиринкса?
Она не могла оставить химера неизвестно на кого.
– Возьму, – вздохнула Фьюри и махнула официанту, чтобы принес еще порцию водки со льдом. – Я дам тебе сведения, которыми располагаю.
Невеста Тариона сидела на краю причала. На другом берегу, за туманами, находился Костяной Квартал. Изящные ноги она погрузила в бирюзовую воду и болтала ими, вздымая брызги, которые в лучах солнца вспыхивали всеми цветами радуги. Ее черные волосы были распущены и роскошными волнами ниспадали на худенькую спину.
Когда-то ее красота завораживала его, манила к себе. Сейчас эта красота казалась… жерновом на шее.
– Спасибо, что согласилась встретиться со мной.
Час назад он послал выдра с запиской. Дочь Речной королевы повернулась. На ее лице появилась искренняя, простодушная улыбка.
Тарион с трудом сглотнул. На губернаторском балу его невеста была такой… сияющей. Звезды в глазах. С каким ликованием она танцевала. А как смеялась.
Десять лет. Десять напрасно потерянных лет для обоих.
Он посоветовал Холстрому завершить незаконченные дела. Что ж, нужно и самому последовать этому совету.
– Я… это… – Тарион приблизился на шаг.
В реке шныряли собеки, пристально следя за обоими. На суше ее охранники стояли полукольцом, с копьями наперевес, готовые в случае чего пронзить его.
– Мне хотелось с тобой поговорить.
Ее улыбка сменилась настороженностью. Тариону показалось, что собеки подплыли ближе. Туристы, заметившие тварей, защелкали камерами телефонов. Естественно, от их внимания не ускользнула и красавица-дочь Речной Королевы.
Не самое удачное место для такой встречи. Слишком много посторонних глаз и ушей. Но если бы они встретились на Голубом Дворе и Речной Королеве донесли бы об этом, Тарион уже не увидел бы суши. Его бы заперли на дне навсегда, и он разделил бы участь смертных, попадавших во владения королевы.
– Ты хочешь разорвать помолвку, – сказала она.
Ее глаза помрачнели и стали похожи на небо, густо затянутое грозовыми тучами.
Инстинкт требовал от него придумать какую-нибудь успокоительную ложь. Но если ему суждено умереть, от астериев или от руки Речной Королевы, он умрет, оставаясь честным.
– Да, – ответил Тарион.
– Думаешь, я не знала? Знала, причем давно. Если бы ты хотел жениться на мне, давно бы предпринял необходимые шаги. – Она сердито наморщила нос. – Сколько лет я пыталась вызвать у тебя хоть какое-то внимание к себе, хоть какой-то интимный интерес. Я шла на все, только бы исправить положение.
Тарион умолчал о ее мстительности, обидчивости и детских капризах.
Она болтнула ногами, подняв фонтан брызг.
– А что я слышала в ответ? «Я сейчас занят важным делом». Заканчивалось одно важное дело, начиналось другое, третье. То у тебя ломался глиссер, то тебе требовалось срочно навестить свою мать. А еще и твои друзья на суше. – Воздух вокруг нее затрещал от магической силы. – Думаешь, на Голубом Дворе никто ничего не видит? Думаешь, там не знают, что ты не хочешь возвращаться домой?
У Тариона перехватило дыхание. Как же он недооценивал ее.
– Если ты все это знала, почему же сама не разорвала помолвку? – решился он спросить.
– Во мне до последнего теплилась надежда, что ты изменишься. Как наивная дура я ежедневно молилась Огенас, чтобы ты пришел ко мне по доброй воле. Но теперь надежда погасла.
Дочь Речной Королевы встала. Она уступала ему ростом, однако сейчас казалась выше на целую голову. Ее слова были подобны холодному ветру, подувшему над водой.
– Ты хочешь остаться здесь, среди этой грязи и шума?
– Я… – Он тщетно подыскивал слова. – Да, хочу.
Она медленно покачала головой:
– Мама предупреждала меня об этом. О тебе. Твое сердце не лежит ко мне. И никогда не лежало.
Отлично. По крайней мере, теперь она узнала правду. И все же Тарион решил продолжить разговор.
– Мне на какое-то время нужно покинуть город, – как можно мягче начал он. – Давай подробно обо всем поговорим, когда я вернусь. Нам нужно очень многое обсудить.
– Довольно разговоров. – Она подошла к кромке причала, бурля магической силой. Волны выплескивались на набережную, заливая камни и босые ступни дочери Речной Королевы. – Поплыли на дно.
– Не могу.
Он не хотел, зная, что его там ждет.
Ее зубы сверкнули, став более похожими на акульи.
– Тогда посмотрим, как мама отнесется к этому, – прошипела она и прыгнула в реку.
Тарион думал, не прыгнуть ли следом. Нет. Зачем? Его ладони стали липкими от пота. Сколько времени у него есть? Не больше получаса. Тридцать минут, после чего его насильно утянут на дно, и он уже никогда не поднимется на поверхность.
