Он застегнул молнию вещмешка. Взгляд упал на шлем в углу стола. Шлем украшало изображение черепа с черными ямами вместо глаз. Лицо Умбры Мортиса.
Хант надел шлем. Мир, видимый через забрало, окрасился в черно-красные тона. Оставалось лишь выйти отсюда и закрыть дверь.
У лифтовой ниши стояла Селистена.
Хант остановился как вкопанный. Неужели она знала? Неужели кто-то ей сообщил? Вещмешок с оружием жег ему бедро. Он потянулся к шлему, намереваясь снять.
– Оставь. – Невзирая на твердый тон, лицо губернатора было задумчивым. – Меня всегда интересовало, как он выглядит.
– Все в порядке? – спросил он, опуская руку.
– Это надо у тебя спросить. Не я же проникла в казарму в пять утра.
– Не спалось, – пожал плечами Хант.
Архангелица по-прежнему стояла перед нишей, загораживая вход.
– Как у вас с Эфраимом? – спросил он, не придумав иной темы для разговора.
Селистена резко сложила крылья. Предостережение. Касалось ли оно ее отношений с Гипаксией или чего-то другого, Хант не знал.
– Завтра он уезжает. В следующем месяце я его навещу, если к тому времени не случится… перемен в моем состоянии.
Если она не забеременеет.
– Твое молчание, Аталар, слишком красноречиво. От него так и веет недовольством. – Тон Селистены стал жестким, с намеком на ее магическую силу. – На супружеское ложе я шла по доброй воле.
Хант кивнул, хотя его лицо свидетельствовало об обратном. Ему было не погасить вспыхнувшего гнева. Астерии заставили Селистену выполнить их приказ. Теперь она будет навещать Эфраима, пока не забеременеет. Астерии очень ждали этого ребенка. Им нужен еще один маленький архангел, чтобы превратить его в чудовище. Будет ли Селистена сражаться за ребенка, за то, чтобы ее сын или дочь не попали под астерийское влияние? Или Эфраим сразу отнимет у нее новорожденного, и ребенок попадет в один из тайных воспитательных центров для юных архангелов? Этого Хант не знал и не желал знать.
– А почему тебе не спалось? – спросила Селистена.
Он шумно выдохнул:
– Стыдно признаваться, но причина в моем новом титуле. Эти обязанности принца, свалившиеся на меня.
– Я почему-то так и думала! – сочувственно воскликнула она.
Хант постучал по шлему:
– Я… раньше как-то не удосужился его забрать. А сегодня решил вынести остаток вещей из комнаты, пока здесь не появились толпы желающих поглазеть на казарменное жилище Ханта Аталара.
Это было правдой, но отчасти.
Селистена понимающе улыбнулась:
– Мне не представлялось случая спросить. Ты нас покинешь?
– Если честно, сам не знаю. Мы с Брайс решили выждать несколько дней. Пусть Король Осени остынет. Потом попрошу очертить мой круг обязанностей. Меня тошнит от одной мысли, что придется участвовать в дурацких церемониях и встречаться со сворой высокородных придурков.
– И тем не менее… – снова засмеялась Селистена.
– Я люблю Брайс. Если все эти идиотские обязанности позволят нам быть вместе, я с улыбкой выдержу все.
– А сама она хочет погружаться в жизнь фэйской принцессы?
– Нет, конечно. Но… нашего мнения не спрашивают. Король Осени вынуждает ее действовать по его правилам. И нам придется более или менее смириться с такой ситуацией.
– Неужели? Вряд ли Умбра Мортис и Звезднорожденная принцесса легко смиряются с навязанными им правилами. Ваш недавний сюрприз на балу – лучшее тому доказательство.
Что появилось в ее голосе? Раздражение? Или подозрение?
Они с Брайс доверяли Гипаксии. Знали, что ведьма ничего не расскажет своей возлюбленной об их замыслах. Да и Гипаксия сама говорила: Селистена ни о чем не догадывается, но… Боги свидетели, какие слова слетали у него с языка во время секса с Брайс. От ошибок никто не застрахован. Особенно при виде таких соблазнительных сисек, как у Селистены.
Хант заставил себя пожать плечами:
– Прежде чем затевать сражение с обязанностями принца и принцессы и прочей королевской чепухой, мы хотим составить более полную картину.
Селистена улыбнулась уголками рта:
– Надеюсь, если вам понадобятся союзники, вы обратитесь ко мне.
Было ли в ее словах второе дно? Хант вглядывался в лицо архангелицы, но не увидел ничего, кроме сдержанного внимания к его участи. Надо поскорее выбираться отсюда.
– Благодарю. – Хант поклонился.
– Принц не обязан кланяться губернатору.
Селистена подошла к дверям площадки и открыла их. Все. Сейчас он улетит домой.
Хант вышел в утренний сумрак. Вещмешок с оружием висел у него на плече, как жернов.
– Старые привычки, – сказал он, расправляя крылья.
– Вот именно, – подхватила Селистена, и от ее слов у него похолодела спина.
Не оглядываясь, он подошел к краю площадки и взмыл в небо.
Хант медленно летел над городом. Горизонт только-только посветлел. По улицам ехали редкие грузовики, направляясь в пекарни и кафетерии. Все небеса принадлежали ему.
Хант снял шлем, сунул под мышку и вдохнул свежий ветер, что дул со стороны Истроса. Через несколько часов они отправятся на Пангеру. Тарион уже связался с командиром Сендес и договорился о путешествии по океану.
К завтрашнему утру они будут в Вечном Городе.
Завтра утром он снова наденет этот шлем. И да позволят боги ему и его истинной паре живыми выбраться из дворца астериев.
70
Выполняя приказы Речной Королевы, Тарион не раз участвовал в атаках. Иногда один, иногда возглавляя мелкие и крупные отряды. Как правило, ему везло, и из многих передряг он вылезал без единой царапины. Только вряд ли сегодня удача окажется на его стороне. Это чувство не оставляло его, пока они с принцем Кормаком ехали в открытой военной машине по дороге, окаймленной кипарисами. Их путь лежал к вражескому блокпосту.
Оба были в имперской форме, душным панцирем давившей на тело. Как назло, день выдался жарким. Но хотя бы пот, обильно покрывавший лоб, можно будет списать на жару, а не на собственную нервозность.
Кажется, никто не заметил перемены, случившейся с Тарионом, зато он сам поминутно ощущал невидимый, туго натянутый поводок, связывающий холодный, мертвый кусок, оставшийся у него от сердца, с Королевой Змей в Вальбаре. Постоянное напоминание о его обещании. О его новой жизни.
Он старался об этом не думать.
Командир Сендес мгновенно откликнулась на его просьбу. Но город-корабль не отличался быстроходностью и не мог за сутки перебросить их через океан. С заданием справилась одна из корабельных мако, или «акул», как называли небольшие и очень маневренные подводные лодки. «Акула» забрала их на берегу. Время в пути делили между сном и обсуждением операции, стараясь не мешать суровому русалу, управлявшему лодкой.
