Неужели Ясный День его предала? Соврала, будто ее схватили, чтобы заманить его в логово астериев. А он оказался настолько слеп, непростительно слеп, и теперь…
Дверь в камеру, находящуюся глубоко в подземелье астерийского дворца, открылась. Рунн, прикованный горсианскими кандалами к стене, поднял голову и чуть не закричал от ужаса. В камеру втолкнули Брайс, с совершенно белым лицом, и Аталара. На обоих тоже были горсианские кандалы.
Гарпия подтолкнула Аталара. Ангел оскалил зубы. В дверном проеме камеры стоял улыбающийся Мордок. Рунн не сомневался: Лань тоже где-то поблизости. Разбираться с ними наверняка поручили ей.
Ни Аталар, ни Брайс даже не пытались сопротивляться. Как и Рунна, обоих приковали к стене. Брайс трясло. От страха или от гнева, Рунн не знал.
Он выдержал взгляд Мордока. Пусть волкожутень видит, с кем связался.
– Как ты узнал, что я здесь появлюсь? – спросил Рунн.
Командир волкожутней оттолкнулся от железного косяка. Жестокость ощущалась в каждом его движении.
– Потому что так запланировал Ригелус. До сих пор не верится, как глупо все вы угодили в приготовленную ловушку.
– Мы прибыли сюда помочь астериям, – попробовал выкрутиться Рунн. – У тебя ошибочные сведения.
Краешком глаза Рунн видел, что Брайс пытается привлечь его внимание.
– Да ну? – зловеще скривил физиономию Мордок. – Не этим ли объяснялись ваши действия в переулке? Или в доме Астронома, где вы общались с мистиками? Ты забыл, с кем говоришь. Я мгновенно запоминаю запах. – Мордок с ухмылкой посмотрел на Брайс и Ханта. – Я выслеживал вас по всему Лунатиону. Ригелус был очень рад узнавать обо всех ваших действиях.
– Я думал, ты докладываешь Лани, – сказал Аталар.
Мордок подошел ближе. Сверкали серебряные дротики на его воротничке.
– У Ригелуса к вам особый интерес. Он велел мне поразнюхать насчет вас. – Мордок устроил спектакль, обнюхивая Ханта. – Может, потому, что твой запах, ангел, какой-то не такой.
– Что значит – не такой? – зарычал Хант.
Мордок наклонил голову, продолжая свой спектакль:
– Насколько помню, ангелы пахнут по-другому.
– Довольно. – Похоже, Гарпии надоела эта игра. – Оставь нас.
– Мы обождем здесь, – возразил Мордок.
– Говорю тебе, оставь нас! – потребовала Гарпия. – Я хочу воспользоваться преимуществом, пока она не явилась и не испортила мне забаву. Ты наверняка знаешь об этом, если ошиваешься вокруг нее и доносишь о каждом шаге Ригелусу.
Мордок дернулся, но тем не менее ушел, рыча себе под нос.
Мозг Рунна лихорадочно работал. Им ни в коем случае нельзя было проникать в хрустальный дворец. Мордок в тот раз запомнил его запах и все эти недели следил за ними, постоянно докладывая Ригелусу. Рунн мысленно выругался.
– Давненько я с тобой не играла, Аталар, – издевательски улыбнулась Гарпия.
– Подойди и попробуй. – Хант плюнул ей под ноги.
Рунн понимал: Хант отвлекает ее внимание от Брайс. Выигрывает им время, чтобы найти выход из этой дерьмовой ситуации. Рунн перехватил панический взгляд сестры.
Горсианские кандалы мешали ей телепортироваться. Сможет ли Кормак попасть сюда? Авалленский принц был их единственной надеждой выбраться из застенков и остаться в живых. Видел ли Дек момент их пленения? Даже если и видел, друг ничем не сможет им помочь.
Гарпия достала короткий и предельно острый нож. Его конструкция позволяла вырезать кожу на самых интимных частях тела. Гарпия поигрывала ножом, стараясь не подходить к Аталару слишком близко. Видно, побаивалась его даже в цепях. Ее взгляд переместился на Рунна. Глаза вспыхнули ненавистью.
– Ну что, принцусик? Поубавилось самоуверенности? – Она указала ножом на промежность. – Знаешь, сколько времени требуется фэйскому мужчине, чтобы вырастить оттяпанные яйца?
Рунн испытал неподдельный ужас.
– Убери от него свои долбаные руки, – прошипела Брайс.
– Что, принцесса, тебе не по нраву, как здесь обращаются с твоей свитой? – засмеялась Гарпия.
Она подошла к Рунну. Тот ничем не мог ей помешать полоснуть лезвием по его щеке.
– Какой красавчик, – продолжала она, сверкая глазами, которые были чернее, чем Яма Хела. – Жалко будет портить такую красоту.
– Играй с себе подобными! – рявкнул Хант.
– А ты, придурок, не растерял своего благородства, – сказала Гарпия, проводя лезвием по другой щеке Рунна.
Хант решил: если она подойдет поближе, он зубами вопьется ей в горло. Но она была слишком осторожна и держалась от него на расстоянии.
– Пытаешься отвлечь меня от любимого развлечения? Помнишь, как я резала по кусочкам твоих солдатиков, а ты молил меня их пощадить?
Брайс дернулась в цепях. У Рунна надорвалось сердце, когда она крикнула:
– Отойди от него, тварь!
– Как приятно слышать твои крики, пока я его потрошу, – сказала Гарпия, приставляя нож к основанию шеи Рунна.
Ему будет больно. Даже очень больно, но благодаря ванирской крови он не умрет. Пока. Пока Гарпия режет его по кусочку, его тело будет исцеляться.
– Пошла прочь от него! – заорала Брайс.
В ее словах гремела и грохотала первозданная фэйская сила. Рунн помнил моменты, когда голос сестры становился таким.
Острие ножа пропороло кожу на горле Рунна. Его обожгло болью. И тогда он нырнул вглубь себя, туда, куда он всегда убегал, когда над ним издевался отец.
Как же глупо, как слепо они попались в астерийскую западню…
Гарпия затаила дыхание. Мышцы на руке напряглись, готовые протолкнуть нож дальше.
И тут что-то золотистое и быстрое, словно ветер, подлетело к ней, отчего Гарпия распласталась на полу.
Брайс закричала, но Рунн вдруг перестал слышать все звуки. Его мысли тоже замерли. Ноздри уловили знакомый прекрасный запах. Он смотрел на женщину, вставшую стеной между ним и Гарпией.
Лань.
75
– Ах ты, грязная дырка! – выругалась Гарпия, поднимаясь на ноги и хватаясь за свой длинный, зловещего вида меч.
Рунну было не пошевельнуться. Он только видел, как Лань выхватила свой, лезвие которого было тоньше и изящнее. Ему в ноздри ударял ее манящий запах. Запах, успевший слиться с его собственным. Этот запах был совсем слабым, подобным тени. Вряд ли кто-то из его спутников понял, что второй запах принадлежит ему.
А ее запах он знал с самого начала, поскольку Гипаксия была ее единоутробной сестрой. Семейные узы не лгут.
– Я знала. Я всегда это знала, – злобно шипела Гарпия, шелестя крыльями. – Сука вероломная!
Такого не могло быть.
