– Я незамедлительно начну поиски.
6
Брайс рылась в шкафчике под раковиной. На пол летели пластиковые флаконы со средствами для волос, засохшие косметические палетки, сломанные фены. Ну куда же она засунула эту штуку?
Вот. Брайс вытащила белую сумочку с аптечкой первой помощи. Сиринкс затанцевал вокруг нее, будто сам нашел искомое. На редкость самоуверенный химер с золотистым мехом.
Брайс уселась на пол. Сиринкс тут же прыгнул ей на колени. Расстегнув молнию, Брайс принялась вытаскивать содержимое аптечки: антисептические мази, бинты и флакончик с болеутоляющем средством.
– Эта штука не портится годами, правда? – спросила она, косясь на химера.
Сиринкс поморщился и запыхтел, словно говоря: «Такое не по моей части».
Брайс почесала ему подбородок и вернулась в гостиную. Хант сидел на корточках перед Итаном, которого они уложили на кофейный столик. Лицо Итана… Пылающий Солас!
Он находился в сознании и даже говорил. Брайс надеялась, что он не слышал их с Хантом спор о том, куда положить избитого. Хант хотел устроить его на диване, однако Брайс взвилась и закричала, что тогда с белыми диванными подушками можно попрощаться. И Итана положили на кофейный столик.
Хант с Итаном говорили почти шепотом, а при ее появлении умолкли. Брайс казалось, что воздух вокруг ангела трещит от молний, хотя самих молний она не видела. Или это присутствие Ханта проделывало фокусы с ее ощущениями.
– Вот, нашла. – Брайс помахала аптечкой.
– Это… это не так скверно, как кажется, – пробурчал Итан.
– Ты только шевельнул губами, и у тебя снова пошла кровь, – ответила Брайс.
Аптечку она поставила на соседний столик и достала оттуда стерильные салфетки. Итана она не видела с самой весны. И ни разу не говорила с ним по телефону.
Брайс взмахнула рукой над распухшим, окровавленным лицом, потерявшим всякое сходство с обаятельным лицом прежнего Итана, столь хорошо знакомым ей.
– Даже не знаю, с какой стороны подступиться к этому… хаосу, – призналась она, имея в виду не только лицо.
– Я тоже, – пробормотал Итан и зашипел, когда Брайс приложила салфетку к рассеченной брови. Он сдвинул голову. – Бровь заживет. Рана уже затягивается.
– Думаю, без когтей тут не обошлось, – сказал Хант, стоя со скрещенными руками.
Сиринкс прыгнул на диван, трижды покрутился и затих, свернувшись калачиком.
Итан молчал. Брайс снова потянулась к его ране, но он отстранился, морщась от боли.
– Итан, а как вообще ты здесь очутился? – спросил Хант.
Голос ангела был похож на хруст щебенки.
Взгляд Итана переместился на Брайс. Один его карий глаз заплыл, во втором пылал гнев.
– Я не просил их тащить меня сюда. Перри… омега моей стаи… Это она.
Брайс смутно помнила девицу с каштановыми волосами. Перри… Равенскрофт. Младшая сестра Амелии.
– Она тебе помогла?
Итан хрипло рассмеялся и сразу же поморщился от боли. Должно быть, ребра…
Брайс задрала серую окровавленную футболку Итана, обнажив до неприличия рельефную брюшную мускулатуру.
– Итан, как же они тебя…
– Заживет, – ответил он, вновь опуская край футболки.
– Похоже, у нашего гостя сломаны ребра, – невозмутимо заметил Хант.
– Ты попал в точку, Аталар. – Брайс уселась на корточки. – И сломанная рука, иначе Итан не баюкал бы ее.
– Перелом черепа зажил, – констатировал Хант все с той же отрешенностью, словно они с Брайс смотрели его любимый ванирский детективный сериал.
Глаза Итана снова вспыхнули.
– Я чувствую враждебность и изрядную долю мужской гордости, – сказала Брайс.
– Добавь к этому немного упрямства, и я скажу, что мы вляпались в классически дурацкую историю, – ответил Хант.
– Что у вас за шизованные словечки? – не выдержал Итан.
Брайс улыбнулась Ханту. Все мысли о навязанном женихе, ее настоящем отце и астериях исчезли при виде лукавства, сверкающего в глазах ангела. Но стоило ей взглянуть на Итана, и улыбка пропала.
– Обещаю: я быстренько промою и смажу твои раны, а потом ты свободен.
– Не торопись. Мне некуда идти.
Хант замер:
– Амелия вышвырнула тебя из отряда?
– Сабина вышвырнула меня из стаи! – прорычал Итан. – Она, Амелия и другие… Результаты налицо.
– Почему? – оторопело спросила Брайс.
– А ты как думаешь – почему?
Брайс покачала головой, чувствуя нарастающее отвращение к поступку Сабины и остальных.
– Ты знаешь, как действует Сабина… Недели две, а может, три назад ко мне в баре пристал какой-то журналист. Начал расспрашивать о весеннем нападении демонов. Ну, я и рассказал… правду. О том, как я тебе помог. Сегодня утром вышла статья. Восторга у Сабины она не вызвала.
– Совсем? – усмехнулся Хант.
У Итана дрогнул исцарапанный кадык.
– Я не стану повторять весь ее словесный понос. Поберегу твои уши.
Брайс удержалась от желания вытащить телефон и найти статью. Следом пришла мысль: зачем? Это никак не изменит случившееся.
– Вообще-то, Сабина входит в правительство города. У нее нет других дел, чтобы тратить время на какие-то статьи?
– Волки не говорят гадостей о других волках.
– Но ты же сказал, – возразил Хант.
– И Сабина тоже, – печально выдохнул Итан и устало посмотрел на Брайс. – Предводитель назвал тебя волчицей. Я посчитал это хорошим знаком. Я… Сабине это пришлось не по вкусу. И статья тоже. Я же отклонился от угодной ей версии событий. Вот меня и прогнали.
Брайс выдохнула.
– А почему ты оказался здесь? – спросил Хант.
Итан поморщился от боли.
– Перри вспомнила, что мы с Брайс когда-то дружили. – Он попытался встать и тут же рухнул на столик. – Дай мне немного времени. Я отлежусь и уйду.
– Ты останешься здесь, – сказала Брайс.
Честно говоря, ей меньше всего хотелось оставлять Итана у себя. Особенно сейчас, когда она еще не позвонила матери и не убедила ту уехать из города пораньше. Боги, если Эмбер узнает, что Итан здесь, она никуда не поедет. Она любила Итана, как сына. Брайс прогнала эту мысль.
– Тебе еще повезло, что Сабина тебя не убила.
– Она очень хотела, – с горечью сообщил Итан. – Но моя жизнь не стоила всей головной боли с законом, которая бы обрушилась на нее.
Брайс сглотнула. Когда-то младший брат Коннора был ее лучшим другом. Разумеется, после Даники. Потом уже шли Фьюри и Юна. Боги, сколько сообщений они с Итаном написали друг другу за те годы? Сколькими подростковыми шуточками обменялись? А на скольких матчах по солнечному мячу она вскакивала с места и орала во всю мощь легких, поддерживая его?
