Например, молнии Ханта.
– Ты убила архангела, когда не имела доступа к твоей нынешней силе. Представляю, Куинлан, какие чудеса ты могла бы творить сейчас.
Брайс оцепенела, удивляясь, как Джезиба столь открыто говорит об этом по линии, которая наверняка прослушивается. Она не знала, куда колдунья спрятала Убийцу Богов. Честно говоря, ей не хотелось снова увидеть ту винтовку.
Зная, что рядом с ее подземным кабинетом нет никого, Брайс все равно понизила голос:
– Астерии приказали мне залечь на дно и не высовываться. Никогда.
– Представляю, какая это жуткая скукотень – подчиняться их приказам.
Брайс открыла рот, но на столе зажужжал интерком.
– Госпожа Куинлан, вас просят подойти в северное крыло. Доктор Патрус хочет знать ваше мнение о скульптуре, которую мы получили из Дельсуса.
– Я буду через пять минут, – сказала Брайс и отключилась. – Я все-таки пошлю вам несколько снимков этого бюста, – продолжила она разговор с Джезибой. – Буду вам очень признательна, если вы выскажете свое мнение. И пожалуйста, сообщите мне, есть ли у вас кто-то в Родинии, кто мог бы помочь установить подлинность бюста.
– Я занята.
– Я тоже.
– Наверное, я все-таки превращу тебя в жабу.
– По крайней мере, жабам не нужно являться на работу в дурацких туфлях на высоком каблуке, – сказала Брайс, надевая свои белые «стилетки», которые всегда сбрасывала в кабинете.
Джезиба опять засмеялась, негромко и язвительно:
– Мой тебе совет, Куинлан: хорошенько обдумай преимущества брака с Кормаком Донналом, прежде чем решишь превратиться в полную заурядность.
Брайс встала, зажимая трубку плечом:
– А кто сказал, что я не обдумываю?
Возникла пауза.
– Вот и умница, – сказала колдунья и отключилась.
9
– Ну и как?
– Пока вообще ничего. Но насчет изобилия украшений ты оказалась права. Утром, пока летел сюда, чуть не врезался в шесть баннеров и гирлянд. Однако нового губернатора пока не видать. И никаких новостей. Если честно, обычный рабочий день.
Негромкий голос Ханта невидимыми потоками растекался в пространстве вокруг Брайс, пока она доедала остатки пирога с мясом и соусом, принесенные из местного кафетерия.
– Впрочем, день не совсем обычный, если учесть твои картинки. Этот мраморный брюшной пресс пришел как нельзя вовремя. Я показывал Наоми снимки с места преступления. А тут – приятное разнообразие.
– Я так и думала, что эти мышцы тебе понравятся.
В динамике телефона загремел смех Ханта. Он обволакивал Брайс, словно звездный свет. Если Хант сегодня смеется, хорошо. Она бы сделала что угодно, только бы сохранить улыбку на его лице.
– А этот Турр неплохо накачался, правда?
– Я хочу обратиться к руководству выставки за разрешением продавать копии в магазине сувениров. Думаю, престарелые дамы будут с ума сходить.
Ее слова были встречены еще одним всплеском смеха. Брайс улыбнулась во весь рот, затем спросила:
– Значит, Селистена должна появиться в шесть?
Губернатор опаздывала на целый час.
– Ага.
Веселости в голосе Ханта как не бывало.
Брайс снова включила компьютер. На всех новостных сайтах не было никаких известий. Только скупые строки о том, что Лунатион и вся Вальбара получат нового губернатора.
Брайс потратила целый час, просматривая изображения прекрасной архангелицы и думая, какой начальницей станет эта женщина для Ханта. Она не нашла ни одного упоминания о романтических пристрастиях Селистены. Ничего удивительного. Микай тоже не распространялся о том, кого трахает. Брайс волновало совсем не это, хотя внутри что-то заскребло, когда она увидела, насколько обворожительна эта Селистена. Но… ей требовалось составить четкий ментальный образ той, кого Хант отныне будет видеть день за днем.
Пустая коробка из-под пирога отправилась в мусорную корзину рядом со столом.
– Могу подойти после работы, – предложила Брайс. – Вместе бы посмотрели церемонию.
– Все в порядке. Не волнуйся, я тебе потом расскажу. Возможно, придется задержаться. Так что ешь спокойно без меня.
– Но сегодня «вечер пиццы».
Хант засмеялся:
– Рад, что твои приоритеты не меняются. – Из динамика донесся шелест его крыльев. – Есть что-нибудь про Авалленского Придурка?
– В новостях ничего. Мама тоже молчит.
– Уже легче.
– Ты мне проспорил пять золотых марок.
– Запиши их на мой счет, Куинлан.
– Не забывай, что мамочка может рассердиться на тебя за утаивание информации.
– Я уже собрал чемоданчик на случай бегства и готов в случае чего улететь в далекие края.
– Тогда тебе придется лететь в Нену, – засмеялась Брайс, и Хант засмеялся вместе с нею. – Неужели ты думаешь…
Звезда на ее груди вспыхнула.
– Брайс, что там у тебя? – резко спросил Хант.
– Я… это…
Брайс хмуро смотрела на сверкающую звезду, видимую в низком вырезе ее платья. Только не это. Звезда крайне редко светилась, но после вчерашнего вечера…
Она подняла глаза.
– Слушай, тут мой начальник подошел. Я перезвоню, – соврала она и отключилась, не дождавшись ответа Ханта.
Но в дверном проеме стоял Кормак Доннал.
– Если ты ищешь древний трактат «Как не быть придурком», он находится между трактатами «Прощай, неудачник» и «Пошел вон отсюда», – бросила ему Брайс.
Наследный принц Аваллена переоделся сообразно местному климату, однако его серая футболка почти не скрывала мускулистых рук. Левый бицепс окружала татуировка со странным символом. Яркое верхнее освещение заставляло ее чернила блестеть.
Кормак смотрел на ее кабинетик с типично фэйским высокомерием и презрением.
– Твоя звезда вспыхивает в моем присутствии, поскольку наш союз предопределен. Это так, на случай если ты раздумываешь о причинах.
– Кто это сказал? – нарочито громко расхохоталась Брайс.
– Оракул.
– Которая из них?
В мире было двенадцать сфинксов-оракулов, все женского пола, одна противнее другой. Самая отвратительная обитала на дне Пучины, при дворе Океанской Королевы.
– Какая разница?
Повернувшись, Кормак скользнул оценивающим взглядом по перламутрово-белому платью Брайс, золотым браслетам и, конечно же, глубокому вырезу. Или он смотрел на звезду? Брайс решила, что особой разницы нет.
– Просто хочу знать, чью задницу начистить.
