Тарион сбросил ботинки и водрузил босые ноги на кофейный столик. По телевизору шел выпуск спортивных новостей.
– А что ж ты не пошел в профессионалы?
– Тебя это не касается. – Лицо Итана напряглось.
– Верно. Я же «капитан как-его-там». – Тарион приложил руку к козырьку воображаемой фуражки. – Но если тебе что-то известно о странных знакомствах Даники, если ты догадываешься, о каком потайном месте могла она рассказать Зофи, употребив слова «где уставшие души обретают покой»… И даже если твой брат…
– Не смей говорить о моем брате! – зарычал Итан, отчего в кухонных шкафах зазвенела посуда.
– Понял. – Тарион поднял руки. – Значит, тебе ничего не известно.
– Мы никогда не говорили о мятежниках, войне или о чем-то таком, – сказал Итан, и у него дернулась жилка на подбородке. – Я не хочу в это встревать. И не хочу, чтобы втягивали Брайс. Одним упоминанием об этом ты ставишь ее под удар. Одно дело искать пропавшего мальчишку, но игры с Офионом кончаются сам знаешь где.
– У меня есть приказы, и я обязан их выполнять. – Тарион наградил парня ослепительной улыбкой.
– Тогда ты просто идиот, если в открытую болтаешь, что твоя королева разыскивает Эмиля.
– Возможно. Но если я ослушаюсь приказа, мне достанется от нее во сто крат хуже, чем тебе досталось от Сабины и Амелии. – Еще одна ослепительная улыбка. – И рядом не будет прекрасной Брайс, чтобы исцелять мои раны.
Итан снова зарычал. Понимал ли волк, как много может сказать разведчику это рычание? Когда-то он был таким смышленым игроком, не позволявшим противникам угадать его очередной маневр. Похоже, эту способность он утратил.
Однако Тарион продолжал:
– Перед гибелью Даника совершала много странных и труднообъяснимых поступков. Брайс об этом знает. Так что ты защитишь ее, отказываясь говорить.
Тарион встал и прошел к холодильнику, настороженно следя за каждым движением волка. Он открыл дверцу и стал высматривать, чем бы перекусить, когда Итан вдруг сказал:
– В университете она специализировалась по истории.
– Да? – разыграл удивление Тарион.
Итан пожал плечами:
– Однажды она мне рассказала, что собирает материал по теме, которая, скорее всего, создаст ей кучу неприятностей. Позже я спросил, как дела с собранным материалом. Даника коротко ответила, что сменила тему. Мне это до сих пор кажется странным.
Тарион захлопнул дверцу и прислонился к холодильнику.
– Почему?
– Потому что Даника отличалась целеустремленностью. Если что-то ее интересовало, она не останавливалась. Тем более когда дело касалось дипломной работы. Без серьезных оснований она бы не стала менять тему.
– Думаешь, студентка университета обнаружила что-то сверхсекретное и это привело ее в Офион?
– Даника не все время была студенткой университета.
– Ты ведь тоже не все время был игроком университетской команды.
– Ты спросил меня про Данику. – Итан проигнорировал колкость. – Кроме той истории с синтом и внезапного изменения темы работы, больше ничего рассказать тебе не могу. Извини, если не оправдал твоих ожиданий.
Тарион лишь посмотрел на парня, прислонившегося к кухонному столу. Одинокий волк.
Может, в Тарионе проявилась дурацкая участливость, но он сказал, кивая на телевизор:
– Вчера я не сумел посмотреть игру наших с командой Коринфа. Сейчас будут показывать наиболее яркие фрагменты. Давай посмотрим, пока ждем остальных?
Итан нахмурился. Тарион приложил руку к сердцу и пообещал:
– Никаких секретных шпионских штучек с моей стороны. Клянусь. – Он вздохнул. – Просто расслаблюсь на несколько минут.
Итан взвешивал его слова и следил за выражением лица русала. Когда-то волк схожим образом оценивал намерения своих противников на поле. Возможно, игрок в солнечный мяч не умер.
– Если голоден, у нас со вчерашнего вечера осталась пицца, – только и сказал Итан.
15
Рунн встретил сестру возле Фэйского архива. Было время обеденного перерыва, и толпы заполнили путаные улицы района Пяти Роз.
На них почти не обращали внимания. Фэйцы торопились поесть или сосредоточенно пялились в экраны своих телефонов. И все равно Брайс надела бейсболку и темные очки, прежде чем выйти на уличный зной, приглушить который не могли ни деревья, ни обильная зелень.
– Я не пользуюсь этой маскировкой, – сказал Рунн. Понятное дело, фэйская территория. – Меня мгновенно вычисляют.
– Я уже не выношу, когда на меня пялятся.
– Постепенно привыкнешь.
Брайс буркнула что-то. Рунн предпочел этого не слышать.
– Значит, Тарион снова пожаловал? – спросил он, когда она двинулись в сторону дома.
– Ага. И уже мурыжит Итана.
Потому-то она и позвала брата в качестве поддержки. Рунну это чрезвычайно льстило.
Они миновали шумный перекресток, где было полным-полно фэйцев, оборотней и редких дракийцев.
– Я так понимаю, ты попросила проводить тебя домой, поскольку опасаешься идти в одиночку по непредсказуемым улицам Города Полумесяца.
Рунн лукаво улыбнулся, кивнув на ангелов и ведьм, проносившихся над головой, на маленького выдра в желтой жилетке и семью оборотней-лошадей, продвигавшихся между машинами.
Брайс посмотрела на него поверх солнцезащитных очков:
– Я хотела кое-что обсудить с тобой. Такое не доверишь телефону или сообщениям.
Рунн шумно выдохнул:
– Я понимаю, все это дерьмо, связанное с Кормаком, – полнейший абсурд.
– Речь не о Кормаке. О Данике.
– О Данике?
– Утром я встречалась с Фьюри. Она рассказала, что Даника была… ищейкой. Ты знаешь, что это такое?
– Да, – ответил Рунн, не скрывая удивления. – И ты решила сообщить мне об этом?
Сестра нетерпеливо махнула рукой:
– Даника очень многое скрывала от меня. Я тоже не вижу смысла дальше хранить секреты.
– Ты вправе сердиться на нее… даже после ее смерти.
– Избавь меня от лекций по самопомощи.
– Ладно. – Рунн поскреб подбородок. – Думаю, это объясняет, почему Даника раньше других узнала, что мы – брат и сестра.
Рунн всегда помнил ту вечеринку. Тогда он впервые увидел Данику, да и Брайс тоже, после многих лет отчуждения. Помнил он и пристальный взгляд Даники, обращенный на него. Потом она посмотрела на Брайс и изумленно выгнула брови. В тот момент Рунн понял: Даника догадалась о том, что было неведомо остальным, хотя Брайс и представила его как двоюродного брата. Он приписал это необычайной наблюдательности Даники.
