– Спасибо за экскурсию, Аталар, – сказал Баксиан, заходя в комнату.
Хант вновь посмотрел на тесную, печальную каморку за спиной Изверга. В душе шевельнулось нечто вроде сожаления, и он предложил:
– Завтра я устрою тебе урок по видеоиграм. А сейчас мне пора домой.
Честное слово, в глазах Баксиана мелькнуло что-то очень похожее на тоску.
– Спасибо.
– После утренней поверки и займемся. Я весь день свободен.
– Очень щедро с твоей стороны. – Баксиан закрыл дверь.
К счастью, Поллукс тоже закрыл свою. Точнее, захлопнул перед носом Наоми, оставив Ханта с друзьями в коридоре.
Все трое молча направились в гостиную. Там, закрыв дверь и убедившись, что в душевых нет никого, уселись на диван. Ханту не терпелось вернуться домой, и тем не менее…
– Похоже, вам тоже досталось, – тихо сказал он.
– Поллукса нужно четвертовать! – выпалила Наоми.
– Удивлен, что вы оба живы, – сказал ей Исайя. Он вытянул ноги, уложил их на кофейный столик и ослабил узел серого галстука. Судя по костюму, он сегодня сопровождал Селистену и лишь недавно освободился. – Но, как ваш командир, я рад, что обошлось без потасовок, – добавил он и выразительно посмотрел на Ханта.
Хант усмехнулся.
– Эти двое оскорбляют память комнат, – сказала Наоми. – Это издевательство.
– Это всего лишь комнаты, – сказал Исайя, хотя гримаса боли промелькнула и на его лице. – А все, чем были Вик и Юстиниан… уже не здесь.
– Да. Вик томится в коробке на дне расщелины, – вздохнула Наоми, складывая руки на груди. – А пепел Юстиниана давно развеян по ветру.
– И пепел Микая тоже, – тихо напомнил Хант.
Оба посмотрели на него. Он лишь пожал плечами.
– Вы и в самом деле намеревались весной поднять мятеж? – спросила Наоми.
За все месяцы об этом не было сказано ни слова. Зачем ворошить дерьмовую историю, погубившую двух друзей?
– Вообще-то, нет, – ответил Хант. – То, что я говорил на катере, я говорил искренне. Но потом изменил свои взгляды. Понял: этот путь не для меня. С тех пор мои взгляды больше не менялись, – добавил он, видя, как Исайя нахмурился.
Он не лукавил. Если бы Зофи, Эмиль, Офион, Кормак и все прочие прямо сейчас провалились бы в глубины Хела, он бы и не вспомнил. Даже обрадовался бы.
Однако события разворачивались совсем не так. Брайс не желала сидеть тихо и не высовываться. Хант едва удержался, чтобы не отвести глаза от татуировки на лбу Исайи.
– Знаю, – наконец произнес Исайя. – У тебя сейчас совсем другие заботы.
Ханту показалось или он уловил в словах командира предостережение?
Интересно, помнил ли Исайя, как он сам и другие ангелы, присутствующие в зале Встречи, поклонились Ханту после расправы над Сандриелой? Как отнеслись бы друзья, расскажи им Хант о недавней встрече с офионским мятежником? От этой мысли у него закружилась голова.
Хант решил сменить тему. Он кивнул в сторону коридора и спросил:
– Вы оба намерены оставаться в казарме или найдете себе жилье в городе?
– Я переезжаю, – ответил сияющий Исайя. – Сегодня утром подписал договор аренды. Нашел квартиру в нескольких кварталах от Центрального делового района, но ближе к Старой Площади.
– Отлично.
Хант вопросительно посмотрел на Наоми, но та покачала головой.
– Казарменное жилье бесплатное… невзирая на некоторых соседей.
Поллукс и Баксиан останутся в казарме, пока Селистена не сочтет их достаточно привыкшими к здешней жизни и не позволит им жить в городе. От мысли, чтó это может принести горожанам, Хант содрогнулся.
– Ты веришь, что они будут вести себя нормально? – спросил Хант у Исайи. – Я в этом совсем не уверен.
– Нам лишь остается верить, что они утихомирятся, – со вздохом ответил Исайя. – И надеяться, что губернатор увидит их такими, какие они есть.
– Даже если и увидит, это что-то изменит? – спросила Наоми, закладывая руки за голову.
– Подождем результатов, – сказал Хант и снова взглянул на свой мобильник. – Ну ладно. Я пошел.
Дойдя до двери, он остановился. Взглянул на друзей, даже не подозревавших, в какое дерьмо он вляпался. Им бы столкновение с Офионом принесло награды. Исайе, быть может, даже освобождение. Такой улов: Зофи Ренаст, ее брат и Кормак в придачу.
Если сейчас он откровенно все расскажет, убережет ли это Брайс от худшего? Избежит ли он распятия? Или и его комната останется пустой, не сохранив никакой памяти о нем? Если сыграть правильно, спасет ли он себя и Брайс, а также Рунна и Итана? Тарион, скорее всего, предпочтет превратиться в груду мяса, но не выдаст свою королеву. Да и авалленский принц рта не раскроет. Но…
– Тебя что-то тревожит? – спросил Исайя.
Хант кашлянул.
Слова так и шипели у него на языке. Если сравнить его состояние с затяжным прыжком, сейчас самое время открывать парашют. Сказать: «У нас большая проблема с мятежниками, проникшими в город. Мне нужна ваша помощь, тогда они наверняка попадут к нам в руки».
Хант снова кашлянул и покачал головой.
Затем ушел.
21
– Значит, Правда Сумерек?
Голос Ханта глухо раздавался в темноте спальни. Сиринкс уже храпел, устроившись между ангелом и Брайс.
– Даника определенно считала, что наткнулась на важные материалы, – ответила Брайс.
Хант пропустил ужин, и ей пришлось ужинать в обществе Итана. Волк был тих и задумчив. Такое выражение лица она видела у него накануне ответственных игр. Она пошутила на эту тему, однако Итан даже не улыбнулся. Он вообще не был настроен разговаривать.
И тогда Брайс принялась по второму разу просматривать бумаги Даники, обнаруженные в тайнике. Увы, ничего впечатляющего, пропущенного в первый раз, ей не попалось. Едва Хант вернулся из Комитиума, она рассказала ему о неожиданной находке, а когда закончила рассказ, мысли продолжить начатое днем, в переулке, куда-то улетучились.
– Итак, ты намерена помогать Кормаку, – заключил он, поворачиваясь на бок.
– Не столько ему, сколько Эмилю. Но сказанное мною в переулке – не просто слова. Я хочу понять, как всю эту ситуацию обратить на пользу нам. – Это означало конец помолвки с Кормаком и уроки магии у него. – И потом, я намерена побольше узнать о Данике.
– Так ли важно узнавать что-то о Данике?
– Вроде бы нет. Но мне почему-то надо. По непонятной причине, – сказала она, выбирая слова. – Мы с тобой это уже обсуждали, но… одной, без тебя, мне этого не сделать.
– Знаю. Просто… Куинлан, Хел тебя побери. Одна мысль, что с тобой может что-то произойти, пугает меня до дрожи. Хотя я понимаю твое стремление. Подобное толкнуло меня весной на то, что я делал с Вик и Юстинианом. Это было ради Шахары.
