Неужели они схлестнулись из-за Лани? После Сандриелы она была единственной особой, достойной внимания Поллукса.
– Ты никак залип на Лань?
– Скажешь тоже, – грубо расхохотался Баксиан. – Это только Поллуксу хватает безумия ошиваться рядом с нею. Я бы не прикоснулся к Лидии и десятифутовым шестом.
Хант смотрел на ангела, числившегося у него во врагах так долго, что он потерял счет годам. Что-то изменилось. Что-то очень важное и…
– Что там происходило с Сандриелой после моего отъезда?
– А кто говорит, что это касалось Сандриелы? – усмехнулся Баксиан.
– Почему нынче ни от кого не услышишь прямого ответа на прямой вопрос?
Баксиан наморщил лоб. Вдали предостерегающе загрохотал гром.
– Расскажи мне свои секреты, Аталар, и я расскажу тебе свои.
Размечтался! Хант, не простившись, взмыл в небо.
Ему было не отделаться от ощущения, что Баксиан продолжал за ним следить. Словно они не договорили о чем-то важном. Словно осталась какая-то неопределенность, которая вскоре догонит его и укусит за задницу.
23
Итан стоял поодаль от небольшой русалочьей группы быстрого реагирования, собравшейся вокруг капитана Кетоса и обнаруженного тела. Они находились в часе плавания от Лунатиона. Смерть Итан учуял еще на подходе к этому чистому и прозрачному отрезку Истроса. Река текла вокруг зеленого пятачка, на котором росли дубы. Сюда добирались на глиссерах, поскольку добраться по суше было почти невозможно. Итан думал, что легко добежал бы сюда в своем волчьем обличье, но запах смерти (а он учуял труп за милю) быстро развеял его уверенность.
– Женщина-шелки
[2], – сказал подчиненным Тарион, вытирая потный лоб.
Даже под сенью могучих дубов жара была невыносимой.
Итан глотнул воды из фляжки. Надо было надеть шорты и сандалии, а не черные джинсы и форменные ботинки Вспомогательных сил. Он сам не знал, почему раньше не подумал.
– Убийство смахивает на казнь, – продолжал Тарион, поглядывая на труп, найденный возле самого берега.
Мертвую шелкийку утром обнаружил выдр, проплывавший мимо по делам.
Смерть была для Итана не в диковинку. Жаль, что в свои двадцать два он успел близко познакомиться со смертью, и она его уже не шокировала. Но такова жизнь волка, особенно если ты – из Холстромов.
– Ей выстрелили горсианской пулей в правое бедро, чтобы не приняла тюленье обличье, затем обрекли на медленное истекание кровью, чиркнув по левой бедренной артерии. Множественные разрывы указывают на то, что убийца находился рядом и постоянно вскрывал своей жертве рану, дожидаясь, пока она не умрет от потери крови.
«Ктона упаси от такой смерти», – подумал Итан, а вслух сказал:
– Или пока убийца не получит ответов.
Подчиненные Тариона повернулись в его сторону. Итана сюда взяли по одной причине – его волчьего чутья. В его мнении русалы, судя по всему, не нуждались.
– Возможно, – согласился Тарион и многозначительно скрестил руки.
«У меня схожие ощущения, но ты помалкивай». Именно так Итан расценил этот жест. За годы игры в команде по солнечному мячу он хорошо научился распознавать язык жестов и читать выражение лиц.
– Составляйте протокол осмотра, – сказал своим Тарион. – Затем попытаемся установить ее имя.
Русалы отправились выполнять распоряжение. Тарион отошел в сторону и стал принюхиваться.
– Слушай, а ведь ты играл в солнечный мяч, – послышалось слева от Итана. – Верно?
Итан обернулся. Рядом с ним стоял краснолицый русал в голубой ветровке с эмблемой разведывательной службы Голубого Двора. В руках он держал рацию.
– Играл, – неохотно ответил Итан.
– За университет. Я даже твою фамилию помню. Холстром.
Играл. Всё в его жизни нынче было в прошедшем времени. Ты был братом Коннора. Ты был частью стаи. Ты служил во Вспомогательных силах. Ты был игроком в солнечный мяч. Ты был другом Брайс. Ты был нормальным. Ты был счастливым.
– Единственный и неповторимый, – усмехнулся Итан.
– А почему бросил? Ты бы сейчас мог быть звездой в профессиональной лиге.
Итан не улыбнулся, пытаясь сохранить безучастность на лице:
– Появились другие планы.
– И они важнее профессионального солнечного мяча?
Русал очумело смотрел на него, словно забыв об истерзанном теле шелкийки.
Теперь на Итана смотрели и остальные. Он привык, когда на него пялятся. Он побеждал и проигрывал на глазах тысяч зрителей. День за днем, год за годом. Но легче ему от этого не было.
– Холстром! – окликнул его Тарион.
Хвала богам, капитан избавил его от продолжения разговора. Итан кивнул и подошел к берегу, где стоял Тарион.
– Чуешь что-нибудь? – спросил Тарион.
Итан втянул в себя воздух. Кровь, гниль, вода, железо и…
Он снова принюхался, проникнув в глубинные слои. Соль, вода, тюлений запах. Это от шелкийки. И вдруг:
– На ней человеческий запах. – Итан махнул в сторону трупа, окруженного листьями и сухими веточками. – Даже два.
Тарион молчал, играя струйкой воды, текущей между пальцами. В этом русал был схож с водными спрайтами – он умел извлечь воду даже из воздуха.
Итан стал ходить по полянке, ища следы и отмечая малейшие изменения в запахе земли, листьев и прутиков.
Он снова принюхался. Мозг волка загружал и анализировал все собранные запахи.
– Может, тебе превратиться в волка? – спросил Тарион, прислоняясь к стволу дуба.
– Лишнее, – соврал Итан, продолжая ходить.
Не мог он сейчас превратиться в волка и погрузиться в пустоту волчьей души.
Принюхавшись еще несколько раз, он подошел к Тариону и тихо сказал:
– Я повсюду натыкался на запах человеческой женщины. Но второй запах принадлежит мужчине. Странноватый запах, но человеческий. – Именно так Итан и описал бы человека-буревестника. – Но этот запах только на шелкийке. Тонкая струйка.
– И о чем это тебе говорит? – тоже тихо спросил Тарион, поглядывая, как его подчиненные составляют протокол.
– Хочешь знать мои ощущения?
– Естественно. Что тебе говорит волчья интуиция?
Итан покосился на русалов. Возможно, их слух не отличался остротой, и все же…
– Я бы предпочел говорить без посторонних ушей.
Тарион что-то задумчиво буркнул, затем окликнул подчиненных:
