– Именно так у нас с тобой и обстоит. Во всяком случае, я так думаю.
– Слушай, мы с тобой знакомы от силы пять месяцев, – улыбнулась Брайс.
– И что?
– С моей мамочкой случится истерика. Она будет говорить, ты должен ухаживать за мною не менее двух лет и только потом мы сможем назвать себя истинной парой.
– Какое нам дело до чужих мнений? Ни одно их правило к нам не применимо. И если нам предуготовлено судьбой быть истинной парой, пусть другие думают что угодно.
Брайс снова улыбнулась, и ее улыбка осветила ему грудь. Нет, это был свет звезды меж ее грудей. Брайс прикрыл звезду рукой, но свет продолжал идти сквозь его пальцы.
– Почему твоя звезда вспыхнула?
– Возможно, ты ей нравишься.
– Раньше она вспыхивала в присутствии Рунна и Кормака.
– Не самые умные поступки с ее стороны.
Хант со смехом наклонился и поцеловал звезду:
– Хорошо, моя прекрасная истинная пара. Никакого секса сегодня.
Его истинная пара. Его.
А он был ее истинной парой. Появись ее имя у него на груди, над сердцем, он бы не удивился. Может, и его имя запечатлено в ее сияющей звезде?
– Подождем до завтра. Завтра снимем номер в отеле.
– Решено, – ответил Хант и снова поцеловал пылающую звезду.
28
«Рада видеть тебя живым».
Рунн стоял на знакомом ментальном мосту. Очертания его тела вновь были наполнены ночью со звездами и планетами. На другом конце ждала огненная женская фигура. Вокруг нее плавали длинные волосы из чистого пламени, словно она находилась под водой. Насколько он видел, ее рот был приоткрыт в полуулыбке.
– Я тоже рад, – ответил Рунн.
Должно быть, он заснул прямо на диване в квартире Брайс. Сейчас, в два часа ночи, он по-прежнему находился здесь, они с Итаном смотрели фрагменты старых матчей. Дек давно ушел, чтобы провести ночь у Марка. Эмиль так и не появился на записях с камер вокруг Черного причала. Не было и ответа на вопрос, кто послал жнецов – Король Подземья или Аполлион. Просмотр видео с Даникой займет не один день. Так сказал перед уходом Дек, добавив, что у него есть еще и другая работа. Итан мгновенно согласился дальше заниматься просмотром.
Этот волчонок был совсем неплохим парнем. Они с Рунном вполне могли бы дружить, если бы их народы постоянно не вцеплялись друг другу в глотки. В самом буквальном смысле.
– Спасибо, что пыталась меня разбудить, – сказал Рунн агенту Ясный День.
– Что случилось?
– Жнецы.
Ее пламя изменило цвет, став фиолетово-синим.
– Они на тебя напали?
– Долго рассказывать. – Рунн наклонил голову. – Выходит, я могу связываться с тобой и без кристалла? При этом я могу находиться в бессознательном состоянии? Или спать?
– Возможно, кристалл требовался в самом начале, для установления контакта между нашими разумами. Маяк для настройки твоих возможностей. Теперь и твой, и мой разумы знают, куда идти, а потому кристалл тебе больше не нужен. Ты можешь связываться со мной даже в… неподходящее время.
Рунн почувствовал укол совести. Она занимала высокое место в имперской иерархии. Не поставил ли он ее под удар, когда в бессознательном состоянии его разум инстинктивно потянулся к ней?
Но Ясный День сказала:
– У меня есть сведения.
– Ого!
Она выпрямилась:
– Агенты Офиона нынче разговаривают так? «Ого»?
Должно быть, она была значительно старше его. Наверное, из тех ваниров, для кого современный жаргон был сродни иностранному языку. Или, боги упаси, она была астерийкой…
Жаль, что ему сейчас было не к чему прислониться. Ни стенки, ни косяка, ни стола.
– А ты, значит, пангеранка старого закала?
– Твое положение не предполагает получения сведений обо мне. Наши контакты предназначены для передачи и получения информации. Кто я и кто ты – значения не имеет. – Она указала на свое пламя. – Одно это должно сказать тебе достаточно.
– О чем?
Ореол пламени приблизился к ее телу, став ярко-оранжевым, как самые жаркие угли. Те, что могут прожечь до костей.
– О том, что с тобой случится, если ты будешь задавать слишком много посторонних вопросов.
– Тогда я слушаю, – с легкой улыбкой сказал Рунн. – Какие у тебя сведения?
– Удар по Хребту переходит в активную стадию.
Улыбка Рунна погасла.
– Когда отправка груза?
– Через три дня, считая от нынешнего. Поезд уходит из Вечного Города в шесть утра по их времени. Никаких запланированных остановок, никакой дозаправки топливом. Так и поедут на север до самого Форвоса.
– Они повезут образец механокостюма?
– Да. Помимо этого, имперским транспортом будут отправлены пятьдесят ящиков серных ракет для северного фронта, сто двенадцать ящиков с оружием и около пятисот ящиков с боеприпасами.
Солас пылающий!
– Вы собираетесь устроить ограбление?
– Я ничего не собираюсь делать, – ответила агент Ясный День. – Ответственность ложится на Офион. Я бы посоветовала уничтожить весь груз. Особенно новый механокостюм. Не тратьте время понапрасну, пытаясь что-то выгрузить, иначе вас схватят.
Рунн не стал ей говорить, что у Кормака были другие предложения. Принц говорил, что Офион намерен завладеть образцом, изучить устройство и применить новое оружие в войне с имперскими силами.
– В каком месте лучше всего атаковать поезд?
Рунн взглянул на себя со стороны. Чем он сейчас занимается? Принимает сведения. Если передать их по цепочке, получается, что он официально примкнул к мятежникам.
– Это на усмотрение командования Офиона.
– Операцию поручат отряду Пиппы Спецос? – осторожно спросил Рунн.
Или подозрения Тариона верны, и она сейчас находится в Лунатионе, разыскивая Эмиля?
– Какое это имеет значение?
Рунн пожал плечами и со всей невозмутимостью, на какую был способен, ответил:
– Просто хотел узнать, должны ли мы ее уведомить.
– Командование не сообщает мне, кого они посылают на свои операции.
– Однако ты знаешь, где сейчас находится Пиппа Спецос?
Ее пламя ненадолго померкло.
– Откуда у тебя такой интерес к этой особе?
Рунн поднял руки:
– Никакого интереса. Просто спросил.
Почувствовав недоверие со стороны Ясного Дня, он задал другой вопрос, уже по существу:
– Груз наверняка будет сопровождать вооруженная охрана?
