– Помнишь что? – уговаривала она.
– Когда это случилось? Когда я потеряла девственность?
Я потрогала нижнюю губу, скручивая пальцы. Я была счастлива с Эмери. И до него я ни с кем не спала. Я бы запомнила, если бы это было. Он был моим первым, но когда мы перешли к делу, крови не было. Никакой боли. Его потрясенное лицо нависло над моим, когда он вошел в меня, его движения таза становились все более мучительными и отчаянными с каждой секундой. Брови Эмери нахмурились, когда я забеспокоилась и разозлилась, извиваясь под ним в неоправданном раскаянии. Я подумала, не притвориться ли мне, что он жаждет увидеть дискомфорт в моих глазах.
Некоторым девушкам нужно было изображать удовольствие. С Эмери мне нужно было дать ему свою боль.
Затем его взгляд переместился на устройство PlayStation, и я последовала за ним.
Затем я заметила камеру, мигающую красной точкой на меня.
Потом я ударила его кулаком в лицо, вскочила и завернулась в его простыню.
Тогда я решил свою судьбу.
– Что вы имеете в виду? – Майра почесала ручкой висок.
– А если я что–то скрываю? Что–то забыла? – Я встал с места перед ней, расхаживая взад–вперед. Кабинет Майры совсем не походил на ее так называемую личность. Белое на бежевом. Гончарный сарай на Западном Вязе , Богатый на ханжеском. Это часто заставляло меня задуматься, кто из них фальшивый–офис или личность?
– Как ты думаешь, может быть, ты пытаешься найти причину, по которой с тобой случилось такое ужасное? Возможно, вы хотели бы убедить себя, что вам есть что искупить. Но, правда в том, что Эмери, Нолан и Генри–те, кто причинил тебе зло. А не наоборот.
– Нет, – я покачала головой, чувствуя, что комната недостаточно велика, чтобы сдержать весь мой гнев. – Я хочу сказать, что…
– Вы могли сломать девственную плеву, упав с велосипеда или вставив тампон. Некоторые девочки рождаются вообще без девственной плевы. Я беспокоюсь, что поиск причин, по которым это произошло с вами, может отвлечь вас от пути, по которому вы должны идти к выздоровлению. Принятие и реабилитация придут, когда вы поймете, что ничего плохого не случилось раньше. Вы ничего не сделали, чтобы вызвать такое поведение, – ворвалась она в мои слова, тихая, но строгая. Ее глаза следили за моими движениями, но я знала, что ее задница никогда не поднимется с дивана. Я остановился перед ее окном и посмотрел вниз, на улицу. Что–то заставило меня искать красный грузовик Бэйна. Скорее всего, он был в кафе «Дьем», где к нему приставал каждый, у кого был пульс. В том числе и Пэм. Я ненавидела, что он привлек к себе столько внимания. Я ненавидела то, что он спал с людьми ради денег и связей. И я ненавидела себя за то, что втайне радовалась возможности начать работать на него.
Больше всего я ненавидела то, что была с Майрой с тех пор, как мне исполнилось двенадцать, вскоре после того, как мы с Пэм переехали к Даррену, и я все еще считала каждую минуту каждого сеанса, ожидая, когда он закончится.
Но Бэйн...он был совсем другой. Сегодня я проснулась, чувствуя себя не так, как вчера. Возможно, у меня было время переварить все, что произошло, но я чувствовала себя немного собственницей Бэйна, и это беспокоило.
Он заставил меня почувствовать себя нормальной, и это было больше, чем я могла сказать о большинстве людей, с которыми я встречалась. Мое любопытство к нему тоже беспокоило меня. Но когда я говорила с Майрой о нем или о том, что моя мама за ним ухаживает, я чувствовала себя...странно. Во–первых, Майра была давней подругой семьи Даррена. Я не мог быть уверен, что она не заплатит вперед. К черту этические кодексы. Я прижала кончики пальцев к холодному оконному стеклу.
– В моем мозгу не хватает кусочка памяти, – процедила я сквозь зубы. Это было в тот год, когда Пэм и Даррен поженились, вскоре после смерти отца. Все произошло так быстро и внезапно. Майра сказала, что это естественная реакция. Так много всего произошло со мной за такое короткое время, что я создал бездну в своей памяти, чтобы справиться со всеми изменениями.
– Мы не помним каждый день нашей жизни. – В отражении окна я наблюдала, как Майра играет с одним из многочисленных ожерелий на груди. – И это хорошо, Джесси.
Часы рядом с диваном Майры радостно зазвонили–не самый тонкий сигнал, что наш сеанс закончился, как я однажды заметила, и Майра даже согласилась, но никогда не меняла его–и это был наш сигнал. Мы почтительно кивнули друг другу.
– Кстати, у меня есть работа, – я бросил бомбу за секунду до того, как мы закончили.
– Джесси! – Майра улыбнулась со своего дивана, и, как всегда, улыбка не коснулась ее глаз. – Это замечательно! Я хочу услышать все об этом на следующей неделе.
Теперь настала моя очередь ухмыляться. Иногда я так и делал. Бросал важные вещи в конце встреч с Майрой только для того, чтобы увидеть, как она закрывает меня и выгоняет. Это напомнило мне, что она мне не друг. Она была платным союзником, худшим, что может быть у человека, и называла меня параноиком, но напоминание себе, что она была командой Бенджаминов, а не командой Джесси, помогало.
– Ага. – Я схватила рюкзак и перекинула его через плечо, одной ногой уже на пороге. Я застегнула молнию на толстовке до самого верха, прежде чем выйти на встречу миру. – Не могу дождаться.
Однажды я прочитал, что люди часто путают увлечение с любовью, и что лучший способ отличить одно от другого – это посмотреть на время, которое потребовалось вам с момента встречи с этим человеком до момента, когда вы поняли, что не можете отпустить его, даже если бы попытались.
Влюбленность – это когда ты теряешь себя медленно, кусочек за кусочком.
Любовь – это когда вы теряете себя всего сразу.
Любовь подобна плющу. Он обволакивает тебя, тихо душит каждую твою частичку. Она не терпелива, не добра и не нежна. Это нужда, хитрость и удушье.
Направляясь в Кафе «Дьем», я искренне думала, что делаю Бэйну одолжение, предупреждая его о Пэм. Но это потому, что плющ в тот момент только щекотал мне ступни, а не цеплялся за лодыжки и не прижимал к земле. Бейн и Пэм должны были встретиться там, и подавляющее чувство отвращения к моей собственной матери заполнило мою грудь. У меня был один друг. У нее было по меньшей мере четыре любовника. Мало того, что она спала с Ноланом, когда я встречалась с Эмери в начале моего выпускного года–факт, который Нолан любил делиться со мной ночью, когда он взял меня против моей воли,– но были и другие.
Ее женатый пластический хирург.
Ее молодой личный тренер.
У нее даже было приложение для знакомств под названием NoToNosy, где она встречалась с другими женатыми мужчинами. Я не понимала, почему Даррен закрывал глаза на все дерьмо, которое она бросала ему в лицо. Он ничего ей не должен. Другой человек давно бы вышвырнул нас на обочину.
